За девятое небо

Бог-отец вмешался в дела людей? Или происходящее – больше, чем дела смертных?

Вель и Любомир приходили в себя – Светозар помогал им подниматься, и Дрозд кружил над детьми Сварога. Недалеко сбегала в чёрные воды Белая Дорога Жизни, ведущая к Древу – к Вратам. Или Дорога Смерти – в Неяви казалось, что разницы нет.

Веслав хмуро посмотрел на исполинское Древо, вздымающееся с окружённого туманом острова. Где-то там Мор спрятал Василису – князь был уверен, что она жива. Там же таилась и Кощеева Смерть.

Путь, как говорил Сварог, ещё не окончен. И пройти его он должен сам.

Глава 35. Последняя битва за Свет

Перелесье дышало тьмой, сгустившейся после того, как Тайгу покинуло воинство леших, ведомое ворожбой внемлющих волхвов: тьма струилась между деревьями, таилась под корнями, холодом ложилась на последнюю траву, что чахла от духа Неяви.

В сердце перелесья у потухшего костра росли три чахлых дерева, похожие на старцев, – их корни уходили глубоко в землю, где они брали силу Свагоры, что светом пронизывала Неявь, как и тьма.

Велижан, Святослав и Мирополк, отдав жизни матери-земле, Словом Свагоры вознеслись в налитые тьмой небеса, дабы изгнать Птиц Неяви, кружащих над Новым Каганатом. Стражницы неявленного, вняв Слову Свагоры, закричали и бросились навстречу стае ясных соколов, явившихся из света; мертвецы на земле, учуяв в небе над городом неведомую силу, взвыли.

Тьма, отправленная Драгославом, взметнулась к соколам и повлекла птиц за собой в небо, но соколы порвали мрак и вновь бросились на чёрных Стражниц Нижнего Мира… Небо над Долемиром озарилось вспышками небесного сражения, в то время как подле городских стен грянула новая битва.

* * *

Дреф, не отрывая взора от приближающегося войска Тьмы, ударил тоягом оземь, и ведаи леших, вилы и берегини прошептали Слова, окружившие лесное войско мерцающим кружевом. Вспыхнули жёлто-зелёные огни факелов, и навьи набросились на детей Леса, прорываясь сквозь вязь Слов, визжа от лесного пламени, но не отступая.

Драгослав, остановив коня, внимательно смотрел на то, как мертвецы борются с лешими – царь был уверен, что преданные слуги вновь принесут ему победу.

По велению Драгослава Лютослав протрубил в рог, и следом за мертвецами в бой вступили люди.

Айул бился рядом с Иванкой: елмаган едва не выронил тояг, когда увидел рядом обезображенного мертвеца – лишь боевой выкрик Иванки заставил Айула опомниться и Словом возжечь посох, чтобы отбить выпад нави. Дыхание молодого йаря перехватило, когда сражение окружило ужасом, криками и кровью сородичей.

Маленький Ватан защищался ворожбой, смело атакуя умертвия тоягом; Иванка, как и Явих, предпочла использовать заворожённое копьё.

Лый бился рядом с Дрефом и воеводой Йолка – Ледогаром.

Позади йарей сражались елмаганы, за ними – гаркуны. Маленькие полевики бились в задних рядах вместе с берегинями и вилами, что шептали защитные слова.

Сражение полнилось рыком, криками и отчаянием – мёртвые не знали ни смерти, ни страха, ни пощады – навьи несли с собой холод, ужас и боль.

Впереди всех сражался с навьями князь Южной Тайги – Йергал – елмаганы уверенно теснили навий, пока в бой не вступили новые силы Тьмы… и люди.

– На стороне Бессмертного много детей Сварога! – вернувшаяся Миродрева пронеслась огнями над войском леших. – Люди сами пошли за Тьмой…

Огни собрались вместе, и берегиня, явившись из небесного сияния, пропела такое могучее Слово, что ближайшие твари рассыпались в прах.

«Люди сами пошли за Тьмой, – повторил слова Миродревы Дреф, не переставая отражать удары. – Неужели я вновь ошибся?» Тояг маленького князя не позволял приблизиться навьям, сражая их ослепительным светом.

Свет пронзал и небеса: сияющие соколы бились с чёрными птицами, разрывая их крылья и обращая в прах, что пеплом падал на землю с затянутых мглой небес. Долемир погружался в пучину битвы, разворачивающейся и в небе, и недалеко от городских стен, которые по-прежнему стерегли навьи.

Фросья, прижимая к себе дрожащую от ужаса Ясну, стояла рядом с Ярой, Любозаром, Гоенегом и Белозёром среди других горожан, которых витязи Бессмертного вытолкали из погреба Свагобора на полуразрушенную площадь бывшей столицы Нового Каганата, и с замиранием сердца смотрела на неясное действо в небесах. Издалека слышались призывы горна и звуки разворачивающегося сражения. Вот бы знать, кто же ещё посмел противиться сокрушительной власти Кощея… Знать бы, где Мухома и Яромир: витязи Бессмертного уже приволокли на площадь и молодого волхва Станислава, который, шатаясь от боли, стоял рядом. Едва сдерживая подступившие слёзы, Фросья прошептала Яре на ухо:

– Мне кажется, я больше не могу.

Яра хмуро посмотрела на неё – перед ней была не пышущая здоровьем княгиня, а грязная перепуганная женщина с запавшими глазами.

– Можешь, – постаралась уверенно ответить Яра, но вышло скорее испуганно.

– Молчать! – рявкнул один из витязей Бессмертного, что вместе с навьями сторожили пленных, и Яра, вздрогнув, умолкла, сильнее обняв Любозара. Гоенег с Белозёром, как и Станислав, про себя молились Сварогу.

* * *