За фасадом сталинской конституции. Советский парламент от Калинина до Громыко

17 октября Н. В. Крыленко уже был «вынужден»{744} обратиться «в Центральный комитет ВКП(б)» к «тов. Сталину И. В.»{745}. Нарком юстиции СССР жаловался, что теперь уже «не в кругах обывателей и не в порядке контрреволюционного шушуканья, а по партийной линии, в порядке предупредительных мер, предпринимаются по отношению ко мне шаги, которые, повторяю, меня глубоко задевают и оскорбляют»{746}. Буквально за день до запланированных на 2, 15 и 19 октября публичных выступлений Н. В. Крыленко ему сообщали об отмене данных мероприятий – под разными предлогами. Газеты «Правда» и «Известия» также демонстративно отказывались печатать статьи наркома юстиции СССР. Что особенно важно для настоящего исследования, было сделано все, чтобы на деле не допустить Крыленко к участию в предвыборной кампании

{747}.

Естественно, Крыленко нашел повод для покаяния, однако, как говорилось в то время, он не до конца «разоружился перед партией», т. е. не оговорил себя, как это следовало сделать для «облегчения своей участи». Крыленко (по этим временам откровенно смело) написал Хозяину: «Я не виноват в том, что ошибся при назначении [Е.Б.] Пашуканиса, как ошиблись многие. Я согласился на предложение ЦК о назначении в Наркомат юстиции СССР [Н.Н.] Крестинского и [В.А.] Антонова-Овсеенко, т. к. считал, что предложение ЦК для меня обязательно без оговорок, даже не зная о том, что Крестинскому партия в тот момент уже не доверяла и хотя [троцкистское] прошлое Антонова-Овсеенко мне также было известно. Все это не основания для такого отношения ко мне (по понятиям старых большевиков все так и было – правда, Сталин смотрел на дело иначе. – С.В.). Я виноват безусловно в непорядках, которые существуют в судебных органах, и в слабой работе судов, и я не возражаю, если меня снимут с этой работы, как [А.С.] Бубнова – как “не справившегося с работой”, но я не могу согласиться с тем, чтобы меня отстранили от политических докладов, чтобы в партийных рядах шли по моему адресу шушуканья»{748}. В завершение Крыленко написал: «…я прошу, если партия мне действительно не доверяет, принять в отношении меня те меры, которые навыкают из положения вещей, либо ликвидировать создавшееся положение и вернуть мне условия для работы в рядах партии, наравне со всеми другими ее честными рядовыми членами»{749}

. Однако Сталин не торопился: поскольку Крыленко продолжал исправно разоблачать «врагов народа», Хозяин не спешил выбрасывать его за борт.

Так, до собственного снятия с ответственного поста Н. В. Крыленко успел утопить председателя Верховного суда РСФСР И. Л. Булата, которого, кстати, И. В. Сталин хорошо знал по его работе в центральном партийном аппарате. 21 января 1934 г. И. Л. Булат, в то время – кандидат в члены ЦК ВКП(б), направил следующее послание Хозяину:

«Уважаемый Иосиф Вис[с]арионович!

Вот уже в течение двух лет я работаю председателем Верхсуда РСФСР, куда я был переброшен Центральным комитетом с партийной работы. Эта работа ни в какой мере меня не удовлетворяет, и мне хотелось бы снова перейти на партийную работу, тем более что у меня опыт этой работы имеется (работал я секретарем Московского областного комитета, секретарем Тульского и Кременчугского губкома, заворгом ЦК КП(б)У, замзав Орграспреда ЦК ВКП(б) и парторганизатором НКПС).

Вчера, когда я с Вами во время заседания Политбюро говорил об этом, Вы согласились на мой переход на партработу. Поэтому прошу Вас послать меня на партийную работу, т. к. сейчас в связи с созданием новых краев и областей эта возможность имеется.

Полагаю, что на партработе я буду более полезен, чем на работе, на которой я нахожусь в настоящее время»{750}.

П. П. Постышев сделал на документе помету – резолюцию И. В. Сталина: «Т[ов]. Кагановичу. Т[ов]. Сталин просил Вас переговорить с ним»{751}

.

И. Л. Булат, по всей видимости, согласился остаться в Верховном суде. И в результате через три года был вначале снят с поста, а потом расстрелян. 20 сентября Оргбюро, а 22 сентября 1937 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняли решение: «Освободить т. Булата И. Л. от работы председателя Верховного суда РСФСР, утвердив вместо него т. Дмитриева Я. П.»{752}

Непосредственная вина в гибели И. Л. Булата лежит как раз на Н. В. Крыленко, который отправил 15 сентября 1937 г. записку секретарю ЦК ВКП(б) А. А. Андрееву и председателю СНК РСФСР Н. А. Булганину: «В связи с тем, что председатель Верховного суда т. Булат И. Л. в течение 25 лет был связан личной дружбой с арестованным органами НКВД [Д.З.] Лебедем, считаю невозможным оставление Булата И. Л. на работе председателя Верховного суда РСФСР и прошу освободить его от указанной работы. Председателем Верховного суда РСФСР прошу утвердить т. Дмитриева Я. П.»{753}

Однако в конце 1937 г. – начале 1938 г. началась политического агония самого Н. В. Крыленко. 18 января 1938 г. он написал в ЦК ВКП(б) И. В. Сталину и в Совнарком СССР В. М. Молотову: