За пивом! Крупнейший пивной забег в истории, воспоминания о дружбе и войне

Вьетнамская служба безопасности пропустила меня на пирс, а патруль военной полиции разрешил подняться с Джонни на борт, после того как я показал им свою моряцкую карточку. Гостеприимный Джонни отвел меня в трюм, к холодильникам, и распахнул один. Там было все, что только можно себе вообразить: лобстеры, гамбургеры, мороженое. Понятия не имею, для кого это изобилие предназначалось, – надеюсь лишь, что не исключительно для офицеров. Затем он пригласил меня на шикарный ужин, приготовленный из деликатесов, что перевозил «Лаймон». За столом собрались и другие моряки, которые по-братски посочувствовали моим приключениям. Наскоро пустив шляпу по кругу, они собрали мне сотню долларов наличными и поделились свежей одеждой, хотя, положа руку на сердце, мне бы и этих лобстеров с пивом хватило за глаза. Но мы с ними были в одном профсоюзе. Такое не забудешь!

Джонни отвел меня в сторонку и сказал:

– Глянь-ка на небо, приятель.

– А что там? Южный Крест? – спросил я, имея в виду созвездие, которое с незапамятных времен любой моряк искал на небе как благой знак.

– Нет, мужик, Луна! Там вон, смотри! – указал он.

– Да это же просто месяц! И тот еле видно.

– Именно. А завтра и его не будет. Знаешь, что это значит здесь, в Наме?

– Нет.

– Это же китайский Сочельник! Ну, как у нас дома, в Чайна-тауне. Они считают новый год с молодого месяца и в такие ночи возносят молитвы своим прапрадедам и прапрабабкам, загадывают желания. Называется Тет. Они объявили перемирие, чувак! Время для хорошей вечеринки! Слушай, – продолжил он, – у меня тут есть подружка, с которой я вижусь каждый раз, как захожу в Сайгон. У нее небольшой танцклуб на юге. Я сейчас к ней, давай со мной! Местечко – огонь! Я поспрашиваю парней, кто-нибудь наверняка одолжит тебе вечерний прикид.

Я, конечно, боялся прозевать утренний рейс, но сытный ужин и лишние деньги в кармане здорово меня приободрили. Я подумал, что успею оттянуться без особых проблем, и махнул рукой:

– Почему нет? Я тоже не прочь загадать пару желаний!

Глава 19

С Новым годом, Персиковый Цвет!

Мы наняли двух ребят на мотороллерах, чтобы те отвезли нас в танцклуб ниже по реке. Это оказался домик, построенный на сваях над водой, – наполовину из дерева, наполовину из бамбука. Тростниковую крышу подсвечивали праздничные гирлянды. Неожиданно, но внутри крутили пластинку «Ширэлс»[70], так что до нас долетала мелодия «Солдатик мой»[71]. Увидев нас, подружка Джонни выскочила наружу и бросилась ему на шею. Джонни удивил меня, защебетав с ней по-французски. Они обменялись какими-то пустяшными нежностями, затем она перешла на ломаный английский:

– Ты привезти мне американские пластинки, Джонни?

– Конечно, детка. Самые свежие!

Джонни преподнес ей стопку виниловых «сорокапяток» и опять, обняв за талию, принялся шептать ей что-то на ухо. Она хихикала.

Настоящего музыкального автомата тут не было, зато стоял переносной проигрыватель в футляре бирюзового цвета. Хозяйка перетасовала стопку пластинок и взвизгнула от радости, когда наткнулась на «Соул мэн» от «Сэм-энд-Дейв»[72]. Джимми с подружкой, как и почти все здешние дамы, пустились в пляс, а я направился к стойке, где сидели несколько парней, и заказал себе пиво. Отсюда можно было вдоволь полюбоваться барышнями в их цветных шелковых аозай. Это такие легкие женские рубахи с длинным разрезом сбоку, которые носятся поверх брюк. У нас дома на девушек, которые осмеливались надеть брюки, до сих пор смотрели косо, не допускали их к занятиям в школе, строго запрещали такое в армии и не приветствовали в офисах. А здесь это привычный женский наряд, полуплатье. Я как-то спросил об аозай мистера Мина, секретаря того судового агента, к которому ходил за суточными, и он рассказал мне такую историю:

– Все началось в XVII веке. Один из князей династии Нгуен[73], под властью которой был Юг, повелел, чтобы каждый придворный – женщина или мужчина – носил шелковую рубаху поверх штанов. Аозай. Сам князь был крепкий мужчина, в полном расцвете сил, и имел уже шестнадцать сыновей. Он желал, чтобы его двор отличался от двора его заклятых врагов, князей Чинь[74], которые правили землями на север от Ханоя. Как видите, даже в те времена нашу хрупкую страну раздирали междоусобицы. Там, на севере, и мужчины, и женщины носили рубахи поверх юбок. Князь Нгуен хотел для себя чего-то нового. Кроме того, это подчеркивало статус. В школе нас учили, что французский король Людовик XIV завел похожую моду для собственных придворных. Дамы и кавалеры должны были носить каблуки красного цвета. Это свидетельствовало, что дворяне возвышаются над прочими сословиями и не утруждают себя низкими занятиями – ведь никому не придет в голову месить грязь в поле в подобной обуви. То же самое было и с аозай, потому что на пошив платья уходило много дорогого шелка, который в те времена могли себе позволить лишь аристократы. И они таскали на себе эти груды шелка, не обращая внимания ни на тяжесть, ни на летнюю жару. Они скорее взмокли бы как свиньи, лишь бы не выглядеть бедняками.