Заблудившиеся

— Так-то, тем более что наши отношения не построены на голой корысти, — Бронштейн с достоинством повел подбородком. — Так, небольшие презенты на память. Но это не в счет, потому что я дарю их от чистого сердца.

— Хорошо иметь такое большое любвеобильное сердце, как у вас, — кивнул Сайкин. — Вот адрес этого Лазарева и его телефон на всякий случай, — Сайкин вытащил кусочек бумаги. — Возле подъезда завтра с раннего утра будут стоять синие «Жигули», пятерка. Там будут двое парней. Они подстрахуют ее, если что-то пойдет наперекосяк.

— Уже завтра? — Бронштейн оторопело уставился на Сайкина.

— Вот именно, завтра, в субботу, — Сайкин стал серьезным. — Да, счетчик включен, время пошло. Итак, завтра утром часов в десять. Сегодня Лазарев приглашен на конференцию, потом состоится банкет. Вернется, скорее всего, поздно, компания на банкете мужская, поэтому гостью женского пола он вряд ли приведет. Более точный прогноз дать не могу. Кое-что здесь должен решить случай, кое-что ваша милая. Вот ей аванс, для вдохновения.

Сайкин передал Бронштейну перегнутый пополам конверт.

— Не пересчитывайте, на нас смотрит буфетчик. Лиля останется довольна. Если наш сценарий не пройдет, решим проблему по-другому. Если ей под удобным предлогом удастся войти в квартиру, выпить с Лазаревым чашку кофе, пусть плеснет ему вот это.

Сайкин вынул из кармана плаща пузырек с бесцветной жидкостью.

— Это не яд среднеазиатской гюрзы. Всего лишь клофелин. Ни запаха, ни вкуса. Уверен, что этим снадобьем вы свою Лилю не шокируете. Гипотензивное средство, снижает давление. При передозировке наступает амнезия. Клиент лишается памяти на несколько часов. Очухается, где был, что делал — не помнит. Но вот от сильной передозировки может остановиться сердце, а Лазарев нам нужен живой. Многие проститутки отправляли своих клиентов на тот свет только потому, что не умели пользоваться клофелином. Им хотелось, чтобы человек вырубился наверняка, а потом мужиков выносили с ложа любви вперед ногами. Перед уходом пусть откроет настежь окно. Когда организму холодно, сердце быстрее справляется с отравой.

— Вам бы на кафедре мединститута токсикологию преподавать. — Бронштейн высморкался с таким смаком, что женщины у стойки оглянулись.

— Ваша Лиля знает этот предмет куда лучше моего.

— Значит, от этого наступает только потеря памяти? — Бронштейн смотрел настороженно.

— Вашу Лилю Лазарев не узнает, даже если она снова придет к нему через неделю, — Сайкин поднял стаканчик. — Если все пройдет, как я сказал, пусть наберет номер телефона, записанного на обратной стороне бумажки. Минут через пятнадцать — двадцать в дверь позвонят. Пусть открывает и немедленно сматывается. Надеюсь, ценные вещи из квартиры не пропадут.

Глава 17

Со среды Яков Григорьевич Аронов пребывал в беспокойстве. Третью ночь подряд он подолгу не мог заснуть, хотя за день выматывался так, что сил едва хватало дойти до кровати. Утром был раздражен и, чтобы не выдавать скверного настроения, старался в общении с подчиненными больше молчать и меньше хмуриться. Видимых причин для беспокойства вроде и не было, и Яков Григорьевич после длительного и скандального развода с женой, мелочного дележа имущества с трудом обрел некоторый душевный покой и теперь не узнавал себя. В конце концов, он объяснил себе состояние внутренней душевной тревоги сильным переутомлением.

С наступлением слякотной поздней осени на принадлежащую Аронову загородную станцию технического обслуживания клиенты повалили валом. Наплыв желающих отремонтировать машину в это время года — дело обычное, но такого столпотворения Яков Григорьевич, всю сознательную жизнь проработавший в государственном, а позднее собственном автосервисе, припомнить не мог.

Трижды только за два последних месяца он повышал плату за кузовные работы и покраску автомобилей, но клиентов меньше не становилось, кажется, людям нравится расставаться здесь с большими деньгами. Все, словно сговорившись, просили только об одном: сделайте поскорее.

Годы работы в автосервисе сделали из Аронова тонкого психолога, научив определять финансовое положение клиента не только по модели импортного лимузина, но и по манере поведения человека, крою костюма, десяткам других деталей, остающихся почти незаметными для других, менее искушенных работников станции. Заламывая немыслимые цены, он редко читал в глазах посетителей удивление, и уж совсем редко клиенты разворачивались и уходили.

«В Москве цены еще выше, езжайте туда, потом вернетесь», — говорил вслед таким жлобам Яков Григорьевич, стягивая и бросая в верхний ящик стола бухгалтерские нарукавники, придававшие артистичному Аронову, по мнению его юной любовницы Марины, неотразимую солидность.

На территории автосервиса заканчивали строительство пятнадцати отдельных боксов для ремонта машин.