Забытое сражение Огненной Дуги. Крушение операции «Цитадель»

Н.Ф. Ватутин был высокообразованным профессионалом и талантливым человеком. Его оценки и расчеты, к примеру, в ходе Курской битвы, как правило, опирались на глубокие знания и широкую базу передовых теоретических наработок военной науки того времени. Однако, чтобы понять «двуступенчатость» операции «Цитадель» (сначала уничтожить наши резервы и лишь после этого планировать прорыв на Курск), к умению и опыту необходимо было приложить обширную информацию об общем состоянии Вооруженных сил и экономики Германии. Но такой возможностью командующий фронтом не располагал. Поэтому он считал главной и единственной задачей германских войск — прорыв к Курску и соединение с группировкой, действующей перед Центральным фронтом. В силу этого пока не обнаружено ни одного документа, в котором бы он предполагал, что у немецкого командования нет иной стратегической цели в летнем наступлении, кроме как измотать и обескровить оба фронта, чтобы не быть раздавленными «катком» советских стратегических резервов, накопленных за весну. Хотя, конечно, можно допустить, что подобные мысли у него и возникали. Исходя из такого представления об основных задачах неприятеля, и принимались важные решения в ходе Курской оборонительной операции.

Архивные документы свидетельствуют, что во второй половине дня 7 июля из более чем 300 танков, которые имела на утро 5 июля мд «Великая Германия», осталось всего 80. Причем в ее «родном» танковом полку на 24.00 7 июля числилась только 31 единица, остальные в бригаде «пантер». К утру 8 июля во 2-м тк СС вышли из строя 47 % танков. Естественно, ни Н.Ф. Ватутин, ни командиры штаба фронта не знали этих цифр. Тем не менее на фотографиях, предоставлявшихся разведотделом управления 2-й ВА, и при выездах в армии они лично видели поля, усеянные сгоревшей и подбитой вражеской бронетехникой. Им, профессионалам, да к тому же не первый год воюющим, трудно было поверить, что, имея такие потери в бронетехнике, и полагая, что немцы все-таки стремятся пробиться именно к Курску, враг не будет в ближайшее время вводить в бой оперативные резервы. Вероятно, советские генералы были бы очень удивлены, узнав, что Манштейн имел в резерве лишь один танковый корпус, да и тем не мог распорядиться без личного согласия Гитлера.

Но фронтовая разведка продолжала предупреждать: немцы будет усиливать группировку резервами, и в качестве аргумента приводила данные авиаразведки об оживленном движении на дорогах от Харькова на Белгород и Томаровку. Так, в сводке разведуправления на 7.00 8 июля отмечалось, что авиаразведка зафиксировала: «…с 5.30 до 15.30 от Ахтырки на Томаровку отдельными колоннами проследовало до 300 танков и 700 автомашин. От Максимовки и Харькова на Томаровку и Белгород проследовало отдельными колоннами до 1000 автомашин с войсками и до 150 танков

»[403].

Далее в документе делался вывод, что «в течение 7.7. противник безуспешно пытался развить наступление в направлении Обояни и в районе северо-восточнее Белгорода (с целью. — З.В.

) сомкнуть фланги ударных группировок действующих северо-западнее и северо-восточнее Белгорода. На усиление Томаровской группировки противник подтянул резервные танки из Ахтырки и не менее танковой дивизии из района Харькова, которые с утра 8 июля 1943 г. могли ввести в бой для развития наступления.

Не исключена возможность переброски на томаровское направление 88-й пд, выведенной в резерв на сумском направлении».