Забытые: Тени на снегу

Зим явно не поверил в мою сонливость. Недоверие, подозрительность и мучительное любопытство шли от него горячими пульсирующими волнами и коротко искрили. А последнее вообще жгло его изнутри ярким солнцем. Или калёным железом, оставляющим заметное и читаемое клеймо. Мне вдруг стало не по себе. И не оттого, что он такой любопытный. А оттого, что пока Зим не понял, кто я, лишь потому, что мало знает. А если будет знать больше? Если из своего дурного любопытства закопается на пару дней в ближайшей же кладовой и кое-что уточнит?

Надо быть осторожнее… Прогулка по Гиблой тропе и сила осени перекрыли многие пути-дорожки, и как мама не сразу смогла ко мне пробиться, так и через меня, через мою кровь, не найти мою родню даже с помощью посмертной тени. Но мы не знали, что за сила создавала и поднимала Забытых. Не понимали, на что она способна. И понятия не имели, когда вернётся… и в каком обличье. И на всякий случай таились, насколько хватало знаний и сил.

И мне нельзя забывать об осторожности и осмотрительности.

Шамир, когда же я повзрослею-то…

Соорудив лежак и свернувшись клубком в одеялах, я осторожно прикоснулась к одной из «осенних» язвочек. Осень – дремлющее время. Природа готовится к долгому снежному сну… и люди тоже. Они закутываются в одеяла, прячась от сырых сквозняков, и сладко-сладко засыпают под шелест увядающей листвы, под шёпот чаровника-дождя, под заунывные колыбельные ветра. И спят, и ни о чём не думают.

Парни немедленно раззевались. Я улыбнулась, прислушиваясь к шелесту одежды и одеял. Да, спите сладко-сладко… Здесь тепло, уютно и спокойно. За стенами дома – зимняя стужа, вой вьюги и снежная бесконечность, а здесь – треск поленьев, уютный сумрак и безопасность гостеприимных стен. Спите спокойно…

Я и сама задремала, поддавшись собственной угасающей силе и усталости. Но ненадолго. Ярко вспыхнул огонь, по стенам поползли тени – и я резко села на одеяле. Тени замерли, как воришки, застигнутые врасплох. Пламя дружелюбно затрещало, искря. Я выдохнула.

Всего лишь чары… У опытных искрящих огонь получался… с характером.

Парни спали – крепко, я проверила. Тихо выбравшись из-под одеял, я бесшумно подошла к очагу и протянула руку к огню. Волшебное, приятное горячее и совсем не жжётся. Треск поленьев, я конечно, «выдумала» для уюта и достоверности чар. Вместо них – песочного цвета потрескавшийся камень. Хотя, наверное, люди видят поленья – для всё той же достоверности. Мы, искрящие, умеем нарисовать нужный символ трещинами, напитать их искрами – и он будет гореть живым огнём до скончания времён. И мы не увидим в этом никакой странности. В отличие от хладнокровных.

Перекинув через плечо сумку, глотнув чаю и ухватив со стола пирожок, я посмотрела на правую лестницу, потом на левую, и решила начать с левой – она вела на второй этаж. А правая – на третий. В дрёме я вспомнила обстановку и особенности общих для старой крови постоялых дворов, но по-прежнему не понимала, что и зачем заманило меня сюда.

Ведь если подумать…

Наверное, это последнее убежище беглецов. Тех, кто когда-то, больше десяти людских жизней назад, сбежал от ярости Забытых сюда, в спокойные земли, куда ещё не докатилась волна истребления. Видимо, они надеялись пересидеть. Скрыться, спрятаться – и наложили на постоялый двор чары «потерянности». Чтобы он являлся лишь тем, кто нуждается в еде, воде, отдыхе и безопасности. И кто-то должен был этими чарами управлять, чтобы дом, собрав под своей крышей новых обитателей, терялся для остальных. Чтобы никакие Забытые не добрались до беглецов.

Искрящие и сейчас прячутся похожим образом. Даже у меня не получится найти родной дом, если он сам не «захочет» найтись.

Постоялый двор сотворили, забили под завязку припасами, опутали защитными и «домашними» чарами… и что-то пошло не так. Беглецы так и не явились. И управляющий исчез. Дом остался сам по себе. Он по-прежнему приходит к нуждающимся, а чары хранят припасы от порчи и создают однотипные блюда. Но когда гости переступают порог, «потеряшка» замирает на месте, чтобы выпустить их, отдохнувших, обратно.

В прошлом так работали обычные наши постоялые дворы. Но этот-то явно должен был стать убежищем – с управляющим, следящим за обстановкой и скрывающим дом. Однако создатели двора, сделав дело, исчезли, а управляющий и гости так и не явились.

Так кто же позвал меня сюда?..

Я поднялась по лестнице на второй этаж, заглянула в ближайшую же комнату и убедилась в правильности вывода: да, никто не явился. Вещи выглядели древними – старинными – и одновременно новыми. Неиспользованными.

Светлые занавески на высоком окне, застеленная узкая кровать, стол да стул у окна, неказистый сундук и крючки на стене, рукомойник с бадьёй воды у двери, тазик для слива, ковшик и чистое полотенце – вот и вся обстановка небольшой комнатки. А на песочного цвета стенах – «бегающие» солнечные зайчики, золотистые пятна. Коснись рукой – и комнатку озарит маленькое солнышко, разгоняя тьму и согревая.