Забытые: Тени на снегу

Я поморщилась. Там, где я выросла, народу было мало, и каждый раз, когда я оказывалась в суетливой и гомонящей толчее хладнокровных, хотелось лишь одного – сбежать. Подальше. В тишину и безлюдье, где много свободного места и воздуха. Терпеть их не могу… Хорошо, повезло каморку на чердаке урвать – там не топилось, а ночевать на холоде мало кто из людей рискнёт.

Потоптавшись у почты, я спустилась с крыльца… и встала. Так, будто что-то забыла. А что я могла забыть?.. Вроде ничего. Забежать в ближайшую харчевню за едой – и в путь, искать таинственную «тень-на-снегу». О, точно. Карта. Бегая по одёжным лавкам, я видела и лавку мастеров. И, кстати…

Брусок. Деревяшка Тихны по-прежнему лежала в сумке, завёрнутая в новую рубаху. То, о чём сходу не догадается помнящий, под силу понять мастеру чародельных предметов.

Чароделы – это знающие, получившие очень маленькие осколки сил. Сложные чары, как у нас с Зимом, им были не по плечу, зато мелкие – зелье от хвори сварить, амулет защитный создать – вполне. Им сам Шамир велел разбираться в особенностях древесины. О материалах, удерживающих чары, они знали всё и даже больше. Мы в сложные для общины времена тоже брались за амулеты и прочее, но всегда под строгим надзором чароделов. Ибо иному обучены.

Основавшие общину знающие опытным путём вычислили, что все чаровники получают от Шамира одинаковое количество сил. Искра-осенница, человек-зимник, говорящая-летница – по уровню силы знающих мы были равны. А вот чароделам силы доставалось меньше нашего – но тоже одинаково, если сравнить их между собой. Кого же на какой путь направить, решал уже Шамир. По своим загадочным причинам.

Извини, Дорог… Потерпи чуть-чуть.

Лавку я нашла быстро и ещё на крыльце строго наказала себе не смотреть по сторонам и не пялиться на яркие склянки. Когда мама брала меня, малую, в «большой мир», я всегда просилась в лавку. Просто посмотреть. Полки с разноцветными зельями, амулеты в шкафчиках за стеклом, камешки, свитки и карты на столах и подоконниках, длинный прилавок в старинных книгах… Всё это вызывало во мне непонятный восторг и желание посмотреть, пощупать, понюхать, раствориться в ярких красках и необычных запахах… И теперь тоже вызывает.

Я предупредительно стукнула в дверь и вошла.

Сухонький старичок, сидящий у окна и что-то записывающий в книгу, встал и улыбнулся:

– День добрый, чали. Чем могу помочь?

– Осна, – я закатала рукав и показала метки. – Добрый, чалир.

– Смешен, – он почтительно склонил голову. – Дело иль заработок?

И я подумала, что да, в другое время с удовольствием осела бы в лавке чародела – и приработок, и интересное занятие, и нравится мне здесь до тихого писка. Но…

– Дело, – со вздохом отказалась я от скрытого предложения. – Во-первых, карта.

– А во-вторых? – Смешен споро зашуршал бумагами на соседнем столике.

– Таинственный предмет, – туманно пояснила я.

– Хм… – старый чародел быстро нашёл туго свёрнутую карту. – Коль таинственный – то пойдём-ка в мастерскую, – и, чуть повысив голос, позвал: – Нема! Присмотри за лавкой, – и, словно оправдываясь, добавил: – Славная девка. Шустрая, умненькая. Одна беда – молчит, как рыба.

Повеяло теплом, и из неприметной боковой двери выскользнула хрупкая девушка. Пушистая чёрная коса, смуглое личико, прозрачные янтарные глаза. Длинная серая юбка и передник в пятнах, рукава рубахи закатаны. Меток от чар на ладонях я не заметила – то есть она просто говорящая.

Нема уставилась на меня недоверчиво и восхищённо, явно уловив тепло старой крови. Я подмигнула ей и последовала за Смешеном – в ту же дверь, откуда появилась говорящая. С зажмуренными глазами и повторяя себе: не время. Его вообще очень мало.

К счастью, в мастерской оказалось не так интересно и «волшебно», как в лавке. Горы сундуков и ящичков, из-под крышек которых торчали бумага и обрывки тканей. Занавешенные окна и пара золотистых фонарей на сдвинутых столах.

– Показывай, Ось, – чародел сел за стол.

Я села напротив него и выкопала из сумки деревяшку. Положила на стол и предупредила:

– Между нами. Пока не хочу раскрывать, где я нашла эту вещь.

Смешен глянул на меня остро, но кивнул. И присмотрелся к деревяшке. Выцветшие глаза подёрнулись туманной дымкой. Я невольно затаила дыхание. Это сторона чар была мне (пока) неведома и оттого очень интересна. Чароделы, не прикасаясь к волшебным вещам, просто смотрели и так много видели…

– Из пределов Забытых, – определил он. – Старое дерево, могучий трёхсотлетний дымник. Здесь такие не растут – они жару любят. Юг пределов. Там, где бесконечное палящее солнце, где светлая кора сгорает до черноты и чадит…

– …силой, – закончила я сипло.

– Любимое дерево народов старой крови, – кивнул Смешан и задумчиво прищурился. – Говорят, каким-то образом живое и старое дерево помогало детишкам освоить первые чары.

А на самом деле – не сгореть в азарте.