Забытые: Тени на снегу

– Сын хотел забрать, да живёт далече, – старуха пожала плечами. – Поди застрял в снегу-то. Не поспел к зиме. Вишь, намело?

– Тень убивает? – уточнила я задумчиво. – Приходит с дальнего края деревни? А с тех пор, как люди ушли, а вы остались, ещё кто-нибудь погиб? Из вернувшихся?

– Не знаю, дитё, – она качнула головой. – Я носа не кажу. Благо соседушка загодя дров да воды натаскал. Да припасы в погребке есть. Запершись сижу. Не знаю.

– Спасибо, – поблагодарила я. – Закрывайтесь.

– Не ходи! – крикнула мне вслед бабка. – Сгинешь, дурёха!

– Не волнуйтесь, чалира, – я обернулась через плечо и улыбнулась. – Вернусь и двор ваш расчищу. И после сыну весточку отправлю.

Она, подобно чароделу Смешену, тоже заворчала что-то про «этих девчонок», но я не слушала. Я заметила жестикулирующую Нему и поспешила к ней, увязая в снегу.

Говорящая отвела меня на тот самый край деревни и показала на два дома – друг напротив друга через улицу. Что первый, что второй – оплавленные свечные огарки, покрытые копотью. А рядом с домами – ледяные наросты. Снег, касаясь раскалённых до сих пор домов, таял и застывал на морозе. И, конечно, у несчастных не было шансов. Никаких. Но, спасибо, мама, он будет у остальных уцелевших.

А в сотне шагов от деревни чернел высокий остов каменного колодца – среди обугленных древесных стволов, в окружении ледяного частокола.

– Там?..

Нема кивнула.

– Останься, – попросила я. – Поставь круг и защити людей, если тварь вырвется. Мне помогать не надо.

Она глянула укоризненно и обиженно.

– Ты же поняла, кто я, – я понизила голос. – Верно? Дело не в том, что я не нуждаюсь в помощи или считаю тебя бесполезной. Я не умею работать в паре. И со своей силой – тоже. У меня не всё получается. И я боюсь навредить тебе. Не спорь. Останься.

Нема нехотя кивнула. Я ободряюще улыбнулась и быстро разделась до штанов и рубахи, скинула в снег валенки и сумку. И вроде собралась, но…

– Ты не об этом «скоро» говорила? – спросила опасливо.

Говорящая тоже улыбнулась и отрицательно качнула головой. «Шамир в помощь», – прочитала я по губам. «Попутного мира», – желали мои предки.

Растопив ледяной частокол, я осторожно заглянула в колодец. Крышки не было, и снизу дохнуло сырой, грязной тьмой – такой плотной и необычной, что даже я ничего не видела. Вообще ничего, кроме обледенелых стен на расстоянии вытянутой руки.

Я скатала несколько искр в клубок и бросила его во мрак. Он завис, озаряя грубую кладку. Крупные камни в трещинах, убегающие вниз круги широких щербатых карнизов. Когда в жару колодец пересыхает, вниз за водой спускаются именно по этим карнизам, ширины которых хватит, чтобы встать и поставить вёдра, вспомнились объяснения из детства.

Мелкой меня всегда тянуло в прохладную и таинственную тьму подземий. А сейчас это последнее место, где я хотела бы оказаться.

Но…

Сплести искристую верёвку – обвить колодец парой колец и завязать узлом – и вниз. До первого карниза. До второго. До третьего. Мерцающий клубок спускался впереди меня, верёвка светилась, но я по-прежнему видела лишь голые и скользкие стены.

– Так. Вёрт, давай-ка вниз. Да, помню, что дыхание Стужи не пустило тебя на порог. И дыхание Зноя не пустит. Зато так я пойму, где оно прячется.

Я насчитала десять карнизов, когда мои ноги, наконец, коснулись дна – неровного, скользкого. Наверху уже совсем стемнело, и сумеречное зимнее небо сливалось с тёмными стенами. А внизу было пусто. Только я, Вёртка… и низкое отверстие в стене – оплавленный пролом. А рядом – никаких обломков, каменной крошки или пыли.

Подманив клубок света, я отправила его в пролом, окружила себя пятёркой защитных искр и пролезла следом. Несколько шагов на карачках – и я осторожно выпрямилась. Низкая комнатка – десять на десять шагов, оплавленные стены, потрескавшийся пол, моё тусклое солнышко под потолком.

И всё. Ни дыхания Зноя, ни Дорога.

У меня внутри всё перевернулось. Как же так… Ещё позапрошлой ночью, когда я разговаривала с мамой, они оба явно были здесь. Она не направила бы меня по ложному следу. Куда делись?..

Куда, Шамир?

Мир, конечно, смолчал.

Я собралась, отказываясь признавать поражение – и опоздание, – и ощупала каждый оплавленный камешек, каждую трещинку на полу. Вёртка не отставала. Но в комнатке мы не нашли ничего.

Ни-че-го.

– Вёрт, – я посмотрела на свою помощницу, – здесь не может быть так… чисто. Любые чары оставляют следы, – и я вспомнила, как Дорог писал – как кровоточили его пальцы. – Осмотри стены колодца. Обшарь каждую трещинку. Парень исписался до крови. Найди. Хоть каплю. Хоть полкапли.

Она выскользнула из комнаты, а я подошла к пролому и обернулась. Если бы я сбежала от Зима в тот момент, когда мы выбрались из ущелья – успела бы?.. Прикоснулась к стене и поняла: нет, не успела бы. Лишь заплутала бы в заснеженных холмах без карты и знания местности. Стены остыли – дыхания Зноя здесь нет уже несколько дней.

Зато оплавленные дома до сих пор раскалённые.

Я стремглав вылетела из пролома.

– Вёрт, ищи! – крикнула своей спутнице, а сама ухватилась за верёвку и быстро полезла наверх.

И вовремя.