Забытый князь

— Князь, прежде чем получить руку этой прекрасной... э... — Он какое-то мгновение раздумывал: как лучше сказать — королевы или девы, и всё же решил: — Девы, вам надлежит пройти со мной в священное для каждого поляка место: в часовню Феликса и Адаукта. А завтра я хочу вас видеть в Мариацком костёле.

Покои, отведённые Ягайле, были по-королевски прекрасны. Они состояли из двух больших комнат: спальни и столовой с длинным столом, чтобы проживающий всегда мог дать приём для узкого круга людей. Здесь же, почти во всю стену, расположился поставец резной работы с цветными стёклами, которые скрывали от глаз дорогую позолоченную посуду. В спальне, у дальней стены, стояла огромная, инструктированная золотом, кровать под балдахином с многочисленными пуховками и огромным пуховиком с шёлковой накидкой. Пол выложен из разных пород дерева, что придавало помещению нарядный вид. На стенах шёлковые, цветастые ткани мягких тонов. У стены стоял столик с многочисленными ящичками с золотыми ручками и зеркалом чуть ли не в рост человека.

Ягайло бегло всё это осмотрел, но для восхищения увиденным у него было не то настроение. Приглашение епископа прийти завтра в костёл испортило ему настроение. Добиваясь короны, он был готов к этому, но представил себе, как воспримут его отречение от православия и принятие католичества близкие люди: взять хотя бы Скиргайла, яростного приверженца православия. Да и Витовт тоже получит дополнительный шанс поднять литовцев на борьбу с ним. И ему стало не по себе. Он не рассчитывал, что это случится так быстро. Но приглашение епископа он понял так, что завтра состоится его посвящение в католики.

И тут он вспомнил о Софье и сказал себе: «Как только эта весть дойдёт до брата Скиргайло, он тотчас изменит своё отношение к Софье и направит её к отцу. Этот жест их примирит. А этого нельзя допустить». И ему даже захотелось тотчас отдать приказ, чтобы послали людей и привезли Софью поближе к нему. Но... приказывать было некому. Всех его людей поселили в неизвестном ему месте. Он ругнул себя, что никого не оставил при себе.

Утром, когда Ягайло появился в костёле, епископ был уже там. Князь застал его молящимся у большой иконы Пресвятой Матери. Однако это не помешало проницательному взгляду епископа уловить, что на лице у князя лежала печать бессонной ночи. И он понял, что Ягайло окончательно сломлен. Это уже победа. Большая победа. Но, чтобы не выдать своей радости, епископ не торопясь закончил молитву и только после этого подошёл к литовскому князю.

— Да благословит тебя Бог! — произнёс он и спросил: — Князь готов принять новую веру?

— Готов! — сумрачно ответил Ягайло.

Епископ повернулся к своей братии, стоявшей поблизости, и кивнул головой. Они окружили Ягайла.

— Начнём, сын мой, — проговорил епископ,— прошу повторять слова за мной.

— Я... — сказал епископ.

— Я, — повторил князь. — ... отказываюсь от православной веры и снимаю с себя крест.

Ягайло повторил эти слова.

— ... так как она уступает, — продолжал епископ, — Римской католической церкви, основанной апостолом Петром, которая провозглашает борьбу с неверными. Итак, — епископу подали католический крестик с тонкой золотой цепочкой, и он повернулся к Ягайле, — князь, ты получил право носить этот крест...

Ягайло склонил голову, и епископ надел на него крестик. Князь оттопырил вверху камзол и спрятал крестик на груди.

— Ты, князь, — вновь епископ обратился к Ягайле, — в православии носил имя Яков. Какое имя ты хотел бы принять как католик?

Ягайло задумался. Раньше он ни с кем не хотел об этом говорить. Зачем преждевременно давать повод для ненужных разговоров. Епископ, видя затруднение князя, мягким голосом спросил:

— Любишь ли ты созерцать огненный пламень?

— Люблю, — ответил князь.

— Тогда я посоветую тебе взять имя Владислав. Будешь владеть славой!

Епископ после этих слов улыбнулся, показывая редкие зубы. Ягайло в знак согласия кивнул.

Огромная толпа, собравшаяся у костёла, криками приветствовала новоявленного католика.

— Слава Владиславу! — кричали они.

Владислав поклонился на обе стороны, слабо помахал им рукой. Он заметил своих. Они стояли толпой, хмурые, молчаливые. Он подошёл к ним и, заметив Ставора, поманил его пальцем. Когда тот подскочил к нему, князь кивнул головой на свою немецкую карету, приобретённую по случаю его поездки в Польшу. Она выглядела солидно и была достойна возить королевских особ. Таких в Польше ещё не было, поэтому толпа интересовалась не только будущим королём, но и его тарантасом. Это придавало хозяину некоторое чувство гордости.

В карете Владислав сказал Ставору:

— Потом, как всё уляжется, не забудь отправить людей за Софьей.

— Понял, Ваше Величество. — Ответив, он улыбнулся.

— Пшёл вон, — рявкнул на него Ягайло.

Тот поспешно выпрыгнул и остался стоять на дороге в размышлении. «Почему Ягайло на меня обиделся? Не хочет быть королём? Но он же рвался к короне. Тьфу!» — плюнул он, поправил одежонку и пошёл к месту, где его ждал тарантас.