Зачем учить математику

Хоть и некстати она появилась, в глубине души он обрадовался. Хорошая она, – подумал он. Надо будет на ней потом жениться.

– Ну, что расскажешь? – спросила она, глядя на него вполоборота.

Не любил Тихонов таких вопросов! Ну что он мог рассказать? Про книжки ей неинтересно будет… Про родных? Она общаться с ним перестанет. Он бы мог ей, конечно, рассказать, что когда она так вот смотрит на него вполоборота, то похожа на Венеру Боттичелли – самую прекрасную женщину на свете. Да, у Гришиной короткие волосы, и она смуглая, но очертания и выражение лица в точности то же самое.

В итоге он просто промолчал, склонив голову набок.

– Лёш, у тебя остеохондроз?

– Чё?

– Ну, у тебя голова всё время набекрень.

– Эээ… Не знаю. Нет. Мне так удобно просто.

Минуту они шли молча.

– Вот и поговорили, – сказала Гришина.

Тебе надо, сама и говори, дура! – зло подумал Тихонов.

Она громко вздохнула. И вдруг заявила:

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты очень красивый?

Тихонова словно током ударило. Господи, что это? Как на это реагировать? Она признаётся в любви? Так, сейчас надо не налажать, надо чётко линию вести.

– Да, бывало! – соврал он.

Она удивлённо вскинула брови и промолчала.

Так, – понял Тихонов, – всё-таки налажал. Надо, видимо, ей сказать, что она тоже красивая!

– Ты тоже ничего, – неуверенно буркнул он.

– Ну, спасибо тебе!

И снова молчание.

До школы оставалось ещё пять минут пытки.

– Тебе какая музыка нравится? – спросила она.

– Никакая, – ответил он. – Точнее, всякая. Под настроение.

Признаться, что ему до сих пор нравятся детские песни? Про Мамонтёнка и Красную шапочку? Особенно вот этот вот момент: «А-а, и зеленый попугай, А-а, и зеленый попугай». На этом месте сердце Тихонова всегда замирало, и слезы просились наружу. Она решит, что я недоразвитый, порвёт со мной отношения, да ещё всей школе расскажет. Причём переврёт, как это обычно бывает: «Тихонов, – скажет, – любит «Спокойной ночи, малыши!» Хотя, кстати, «спокойной ночи, малыши» он тоже любил.

Уже перед самой школой она спросила:

– Не хочешь меня за руку взять?

– Так наши же увидят! – испугался он. Тот факт, что он припёрся с рюкзаком Гришиной сам по себе был ужасен, не хватало ещё и за ручки прийти.

– Ну как хочешь, – она резко выхватила свой рюкзак и ускоренный шагом направилась к школе.

– Кать… – виновато позвал он её.

Но она не обернулась.

Мда, – подумал Тихонов. – Сейчас бы покурить.

И полез в карман. Но тут вспомнил, что курить нечего.

Никогда не поздно прыгать в лужах

– Знаешь, Дэн, я, кажется, понял, почему я такой кривой.

– В смысле, Тихон?

– Ну, голову мне всегда легче наискось держать.

– И почему?

– Когда мне исполнилось лет семь, родители стали меня в магазин посылать. То, да сё, хлеб, молоко купить. Ну и отец решил как-то, что я могу и картошку покупать. Только у него такая тема была, что покупать надо не меньше десяти килограммов. И вот я брал в магазе эти десять килограммов и пёр их домой. Тяжко было, слов нет, хоть подыхай. Так ещё ж надо было и лук, и морковку со свеклой иногда. А то и капусту. Килограмм до пятнадцати доходило. Не знаю, как я не сдох тогда. Шёл по диагонали к асфальту, так легче – если набок завалиться, то и груз вроде как равномерно распределяется. Вот, думаю, тогда-то меня и перекосило.

– Да, весёлая история. Может, выправить можно как?

– А зачем, мне и так норм. Не мешает.

– Ну это пока! А жениться захочешь, скажут: иди, кривой, гуляй…

– А я не собираюсь жениться. Я хочу много любовниц.

– Эх, – вздохнул Денисов, – я бы тоже не прочь.

Друзья сидели на скамейке во дворике напротив школы. Кругом были лужи, глубокие, темные, как зеркала, и в каждой небо. Прямо разбегайся и прыгай в такую лужу, чтобы брызги вокруг и по небу волны.

– Помнишь, Дэн, в детстве мы любили по лужам прыгать! Такая радость была. Казалось, ничего лучше нет. А теперь уже и не хочется.

– Ну почему же. Просто обувь подходящая нужна. Сейчас бы резиновые сапоги…

– Да, но тогда нам не нужны были сапоги, – возразил Тихонов.

– Стареем, – кивнул Денисов.

Они помолчали.

– Эх, а всё-таки хочется! – вздохнул Тихонов.

– Чего хочется?

– Да вот этого, – Тихонов вскочил и с разбегу прыгнул в большую лужу. Фонтан грязных брызг обдал Денисова.

– Ну ты гад, – спокойно сказал тот, снимая рюкзак.

– Дэн, извини! Я случайно. Не знал, что в тебя попадёт… Нет, осторожно!

Но Денисов не слушал его и уже летел к нему, рассекая кроссовками лужу.

Контрольная

Контрольная по физике не самая приятная вещь на свете, особенно, если ты не понимаешь ничего в предмете. Ведь для того, чтобы получить тройку просто так, на листке должно быть написано хоть что-то. А если ты не знаешь вообще ничего? В такие моменты Тихонов всегда начинал сокрушаться: «Эх, ну зачем я не учил физику?» Казалось бы, чего проще, сядь, открой учебник, подготовься! Там же нет ничего сложного!

– Ну, всё, – обещал он себе на очередной контрольной, – с завтрашнего дня начну хорошо учиться. А сегодня, Господи, ну пожалуйста, сделай так, чтобы я не получил двойку!