Задержи дыхание и другие рассказы

Улли повернулся посмотреть, куда показывал Луисвальдо, и тяжело вздохнул. Готова поспорить, я знала, о чём он сейчас думает: по берегам широко раскинувшегося притока Амазонки паслись чудные коровы, мускулистые и горбатые, – главные виновники трагедии. Отвечая на приверженность человечества к говядине, местные жители разводили скот и нещадно вырубали леса под пастбища. Но Улли недолго предавался скорби: кайман выскочил из воды и попытался схватить корову за ногу. Мой друг аж подпрыгнул от неожиданности. Я засмеялась, а корова невозмутимо махнула хвостом и отбежала на несколько метров в сторону.

– Напрасно старается, коровы быстрее и сильнее кайманов. Зря пасть разевает, – прокомментировал Луисвальдо.

– И что смешного? – обиженно спросил меня Улли.

– А чего ты так за корову испугался? Она же экосистему разрушает.

– Не вижу повода для смеха.

Это было наше третье утро на Амазонке и, между прочим, памятная дата – 22 июня. Улли родился в Восточном Берлине, я – в Ленинграде. Мы познакомились в Калифорнии два года назад, в апреле съехались, сняли дом в городке под названием Маунтин-Вью примерно посередине между офисами наших компаний, и всё у нас складывалось неплохо. Улли не скрывал прошлого своей семьи, и мы с ним давно выяснили, что наши деды воевали друг против друга. Это как будто добавляло интриги в отношения, но мне до сих пор не представлялось случая спросить, что для него означает эта дата. Хотя допускаю, что ничего особенного: Германия начала воевать задолго до нападения на Советский Союз. Может, и не упомнишь даты всех нападений, но всё-таки…

Выспаться не удалось. Ночью донимали комары, а под утро в лесу принялись галдеть птицы и обезьяны. Погода стояла пасмурная, с утра дождя ещё не было, но нависшие над рекой тучи напоминали, что передышка временная. Накануне из-за ливня мы оказались заперты на базе; уж на что Луисвальдо и другие гиды пытались нас развлечь: то плод невиданный притащат, то адских жуков и пауков, то ещё какие-то диковинки местной флоры и фауны, – всё равно бо

льшую часть дня мы провели перед телевизором. Показывали подряд три матча чемпионата мира. Все сошлись у экрана: и проводники, и туристы из Чили, Южной Бразилии, Дании, Италии, Норвегии, Канады, даже Австралии – и все дружными криками встречали каждый забитый мяч. Так уж сложилось, что ни одна из наших национальных сборных в тот день не играла, поэтому все наблюдали за игрой с одинаковым энтузиазмом.

Все, кроме Улли. Когда начался матч между Германией и Ганой и народ заулыбался единственному среди нас немцу, он скрылся в домике.

– И чего он распереживался? У Германии сильная команда, реальные конкуренты бразильцам, – отреагировал Луисвальдо на бегство Улли. Открыл очередную банку пива, оглядел собравшихся под навесом и радостно выдохнул. – Счастье ещё, что среди вас нет англичан! На прошлой неделе их набилось как сельдей в бочке. Мы на своём веку всяких туристов повидали, но таких спесивых я ещё не встречал. Всё им не по душе. С самих пот в три ручья льёт, а в реку нырять отказываются: грязно, видите ли, и пираньи им недостаточно зубастые, и дельфины близко не подплывают, и птицы слишком громко кричат, спать не дают. Сам слышал, как тренер английской команды назвал Манаус диким местом. Вот и продули. И поделом.

А матч Германия – Гана тем временем разворачивался весьма занятно. Немцы сразу устремились в атаку, точно всю жизнь играли исключительно в тропиках, но и ганцы прекрасно отбивались, и скоро игра переместилась в центр. К концу первого тайма счёт всё ещё был по нулям, только в начале второго немцы провели, наконец, комбинацию. Марио Гетце с семи метров забил головой, ганцы тут же ответили, и, когда Джордан Айю после замены вышел на поле, его брат Андре Айю, воодушевившись, обыграл немецкого защитника и влепил мяч в левый нижний угол ворот. Го-о-ол!

Бразильские комментаторы на несколько минут зашлись восторженными воплями. Я не утерпела и пошла искать Улли. Он сидел в жаркой и влажной хижине в одних трусах под балдахином из москитной сетки и смотрел на компьютере какой-то скачанный английский сериал – Интернета и мобильной связи на базе не существовало, разве что в столовой были розетки для подзарядки ноутбуков.

– Красивую игру пропускаешь, – сказала я Улли на английском, нашем с ним лингва франка[14], – похоже, немцы всё-таки проиграют. Пойдём, все тебя ищут, хотят вместе поболеть.

Улли засмеялся чему-то на своём ноутбуке, но потом всё-таки остановил видео и поднял ко мне глаза. Лоб его был усыпан бисеринками пота.

– Ты ведь знаешь, я считаю профессиональный спорт инструментом массовой пропаганды, откровенно националистским проектом.

– Да ладно тебе! А в детстве ты мяч с друзьями гонял? Или тоже сидел взаперти и не выходил на улицу?

– Мяч гонял. Но то был не организованный спорт, а полная его противоположность. Детская игра. Я не намерен участвовать в этой истории даже в качестве наблюдателя.

– А в школе и в университете что ты делал? Тоже отказывался?