Задержи дыхание и другие рассказы

Внезапная лихорадка…кто знает сколько градусов по Фаренгейтуможно выдержатьруки-ноги распухликости ломит во всём телеа всего-то отмыть поли ковёр в номерепосле рвоты ребёнкапозвонки в пояснице срослись и окаменели.Всему что привязывает:спасибо трава ты зелёная и настоящаяспасибо солнце и ветер

вы такие калифорнийскиевирус спасибочто одолел нас по очереди –малышу уже лучшеа муж заболеет только завтра.Сознание уплываетлетит подгоняемое звуками кларнетаиз приёмника в чьём-то автомобилекомариным роемвзмывающим из травыминутами праздностивырванными у календаря Googleлетит чтобы выпрямить

эти изогнутые ветви сосен ТорриЧтобы превратитьсосны Торри в мачты столетних карельских сосенне очень пригодных для мореплаванияисхлёстанных временембитых непогодойчьё покачивание покачиваниенеделями месяцами векамиподгоняло фантазиигорячечные мечты о побеге.Мой домтак суров и тёмен так бесплодна земля

слишком холоднаяслишком песчанаячересчур много в ней глинычтобы растить тут персикисливы и грушиподсолнухи и помидоры и людей из человечьего семени.И тогдараздаваясь морщинистыми корнямикривыми как ветвисосны Торрипробиваютсясквозь песок сквозь глинусквозь океаны и континенты

сквозь босые подошвыи только лёгкая дрожь выдаёт их мёртвую хватку…Прости малышты болен а у меня нет больше сил.

Футбол в джунглях

Гида по Амазонке звали Луисвальдо – имечко не самое сложное в Бразилии, но на языке всё время вертелось и чуть не срывалось с губ: Леонкавалло. Что-то в этом смуглом, представительном молодом человеке напоминало оперного певца: казалось, его звучный голос и преувеличенная жестикуляция предназначены для галёрки, а никак не для моторного катера на восемь человек. Луисвальдо передал управление своему помощнику Родриго – мальчику лет тринадцати, сидевшему сзади на руле, а сам глушил пиво и на приличном английском травил байки о жизни в джунглях и о своей сложной судьбе. И тут же c неменьшим энтузиазмом рассуждал о проходившем в эти дни в Бразилии чемпионате мира по футболу. Я примеряла к нему роль трагического клоуна из «Паяцев» и странным образом вспоминала Карельский перешеек и тамошнего моего приятеля Тёмку… Повернулась к Улли, чтобы поделиться впечатлениями, но он был погружён в свои мысли. Опера значила для него не больше, чем футбол. Мало надежды, что он меня поймёт.

– Представляете, а я ведь чуть не попал на первую игру в Манаусе. Двоюродный брат вкалывал бетонщиком на строительстве стадиона. Он достал парочку билетов, так мне с работы никак не вырваться. Я сейчас вроде как за главного, – хвастался Луисвальдо, сопровождая каждую фразу неподражаемыми жестами и непременным глотком пива.

…Вот босс – тот поехал, он страшный фанат… вы заметили гирлянды флажков у нас в столовой?

…А большой телевизор? Это он поставил, специально для чемпионата. Купил билеты на все четыре матча в Манаусе и взял отпуск. Впервые за двадцать шесть лет с тех пор, как начал своё дело… его мама живёт в деревне ниже по реке, так он её столько лет не видел!

Взмах рукой – глоток пива – лодка плавно скользит по широкой и тёмной глади – а Луисвальдо уже перескочил на новую тему:

– Бог с ним, с этим матчем. Его даже по телевизору смотреть не было смысла. Камерунцы без своего капитана так растерялись, как малые дети по полю бегали.

…А в Манаус мне сейчас и соваться не стоит. Бывшая караулит, денег на дочку требует. Думает, я тут их печатаю…

…Корову видите, да вот же, вот же, попить спустилась?! – прервался он на полуслове. – А там, левее, глядите, ещё левее, из воды два глаза торчат – кайман подстерегает!