Задержи дыхание и другие рассказы

«Сегодня воскресенье, и мы договаривались, что этот вечер принадлежит только нам, но чуть раньше Эбби наконец-то дозвонилась до Кэтлин, и – “отличная новость” – меня зовут на свадьбу. Приглашение на двоих, и я буду сопровождающим лицом».

Но у сопровождающего лица другие планы – ей нужно съездить к Саре Наумовне. У Сары Наумовны большие заслуги и деменция.

«Мои слова теряются, им не суждено пробиться сквозь её отстранённый взгляд. Больше шести лет мы вместе, и как-то так складывается, что это одновременно и слишком долго, и совсем недостаточно.

– Хочешь навестить свою приятельницу, пожалуйста! Не собираюсь мешать. Только почему-то во время свадьбы моей сестры, а? Как-то странно получается. – Эбби берёт ещё один кусок покупного пирога с яблоками – мой вклад в ужин.

– А если я пропущу девичник?

– Ты не можешь пропустить девичник моей сестры!

– Знаешь что? Роль femme (лесбиянки, играющей традиционно женскую роль. – А. М.) не для меня! Ну послушай, мне не до хороводов, и у меня экзамен по праву в конце июля. Куда-то ехать в такое время – чистое безумие, по правде сказать. – Слова срываются с языка сами собой, и меня вдруг поражает их справедливость. Между днём нынешним и июлем всего пять месяцев, я представляю свой график и от отчаяния чуть не давлюсь вином. Ох, хорошо бы уже лежать в постели, уткнувшись в её мягкое тело, – я гляжу на микроволновку – часы показывают 22:42; они, правда, спешат на пять минут».

«Раньше мне казалось даже привлекательным, что у Эбби напрочь отсутствует интерес к моим русским корням. Сколько людей, включая университетскую гёрлфренд, надеялись с моей помощью уловить суть чужой культуры, которая их якобы восхищает. Ах, ах, Россия, балет, фигурное катание, Чайковский, Толстой, яйца Фаберже! Можно представить, что чувствуют дети знаменитостей, когда к ним каждый встречный лезет с вопросом: “А расскажите про ваших родителей, какие они в обычной жизни?” Эбби ничего такого не делала. По-моему, до нашего знакомства она и слыхом не слыхивала о России. Теперь-то она, может, и покажет её на карте, да какое это имеет значение. Она любит меня просто за то, что я есть».

В итоге «femme» уступает.

«– Хорошо, я не поеду к Саре Наумовне, – говорю я Эбби. – Если это так важно для тебя, я поеду с тобой. Но ты должна объяснить, как мне быть со всеми этими девицами. Громогласно объявить себя лесбиянкой? Или постараться не выделяться? Чего ты хочешь?

Эбби начинает плакать. “Ну что? Что случилось?” – Она не отвечает. Забирается в обуви на кровать и со слезами раскачивается взад-вперёд. Я стою рядом, опустив руки, и мне страшно. Я не знаю, не имею понятия, что ещё ей нужно и что мне делать. Я хочу сказать, что я только что предложила ей всё».

Здесь прекрасно демонстрируются всем знакомые и любовь, и эгоизм, и стена взаимного непонимания – это наилучший способ примирять консервативную часть общества с однополыми отношениями: не обличать, не эпатировать, а демонстрировать, что в них вступают такие же люди, как все, – в чём-то трогательные, в чём-то эгоистичные, иногда счастливые, иногда несчастные…

А боль, страдание может вонзиться в героинь среди самого идиллического занятия, как – во время выбора детской прогулочной коляски – жестокое воспоминание об изнасиловании или искалеченная птица на городском перекрёстке.

Но иногда и наоборот. Людмила, потерявшая конструкторскую работу, находит прелесть в торговле загнивающими бананами.

«Как прекрасен цвет спелых бананов. От них исходит запах экзотической жизни: тропический остров, стоит протянуть руку – и все сыты. Пусть ей приснится, как в их суровом климате уберечь бананы от гнили.

Продавать надо, вот что».

По-своему счастливы и бескорыстные защитники природы.

«Все люди в этой комнате ощущают себя преданными защитниками окружающей среды, и каждый из них в любой момент готов выступить с разоблачением культуры потребления и коррумпированной власти».

«Что-то большое, как пузырь тёплого воздуха, возникает у неё в груди. Это любовь и изнеможение, ощущение тщетности и в то же время гордости за своё дело, понимание того, как далеко они продвинулись и насколько смехотворен их проект по сравнению с орудующими в мире силами зла».

Хотя счастливых что-то маловато…

Весьма впечатляет у Ольги Гренец ещё одна вечная тема – враги человеку домашние его.

«Сегодня на приём к психотерапевту за мной увязывается Мать. Она бесцеремонно отпихивает меня, чтобы заполнить собой пространство кабинета. “Скажу сразу, я не понимаю, зачем моей дочери психотерапия, – провозглашает Она, застыв посреди комнаты, на полпути к дивану. – Дочь чуточку нервная и неорганизованная, но с кем не бывает? Откровенно говоря, я в психотерапию не верю”».

«– Этот диван мне не нравится, – указывает Мать на бежевую оттоманку, где я верчусь, пытаясь найти удобное положение. – Уж если вам нужен диван, купите что-нибудь из натуральных материалов. Из шерсти. Хлопка. Как можно расслабиться на кожзаменителе? Кстати, дочь не упоминала, что у неё аллергия на пыль?»