Загадки истории. Византия

Пожалуй, одним из наиболее ярких примеров использования этого принципа может служить письмо Юстиниана I Великого одному из аварских племенных вождей, в котором говорилось: «Я послал мои подарки самому могущественному из ваших вождей, предназначал я их тебе, почитая тебя самым могущественным; но другой силою перехватил мои подарки, заявляя, будто он первый между вами. Покажи ему, что ты выше всех, отними у него то, что он взял у тебя, отомсти ему. В противном случае будет ясно, что именно он – верховный вождь, и мы окажем ему наше благоволение, а ты потеряешь преимущества, которыми мы тебя пожаловали». В конце своего правления состарившийся Юстиниан и вовсе, по словам Агафия Миринейского, «казалось, отказался от трудов и предпочитал скорее сталкивать врагов между собою, смягчать их, если необходимо, подарками и таким образом их кое-как сдерживать, чем доверяться самому себе и постоянно подвергаться опасностям». Следует, впрочем, признать, что этому императору, как никому другому, удавалось побеждать неприятелей, разобщая их и стравливая друг с другом. Тот же Агафий отмечал: «Мысль василевса видела дальше, и события весьма скоро принуждали его хулителей восхищаться его предусмотрительностью и искусством. Разделяя варваров, он, сам не обнажая меча, одерживал посредством своего ума победу и осуществлял свои надежды».

Причем ромеи в международных отношениях придерживались определенной системы: каждый народ они рассматривали не по отдельности, но в сложном комплексе взаимосвязей с империей и между собой. Заключение союза с одной из стран обязательно сопровождалось созданием механизма сдерживания, когда ей в противовес выдвигался союз с одним из ее врагов. Так, подписав договор с болгарами, империя заключала соглашение и с их врагами – венграми, а поддерживая мир с Русью, всегда готова была использовать против нее печенегов. Византийцы прекрасно поняли бы ставшее крылатым утверждение знаменитого британского государственного деятеля Генри Джона Темпла лорда Палмерстона о том, что у его страны нет постоянных врагов или союзников, у нее есть только постоянные интересы.

В главе «О пачинакитах (печенегах), росах и турках (мадьярах)» Константин VII писал: «[Знай], что пока василевс ромеев находится в мире с пачинакитами, ни росы, ни турки не могут нападать на державу ромеев по закону войны, а также не могут требовать у ромеев за мир великих и чрезмерных денег и вещей, опасаясь, что василевс употребит силу этого народа против них, когда они выступят на ромеев. Пачинакиты, связанные дружбой с василевсом и побуждаемые его грамотами и дарами, могут легко нападать на землю росов и турок, уводить в рабство их жен и детей и разорять их землю».

При этом разделение врагов достигалось не только подкупом, но и красноречивыми увещеваниями, правдивыми обещаниями, а иногда лживыми посулами. Историк VI в. Менандр Протиктор приводит такие слова Петра Патрикия, выдающегося дипломата эпохи правления Юстиниана І Великого (527–565 гг.), о значении политического убеждения, высказанные им в речи к персидским послам: «Когда бы между людьми господствовала правда, не нужны были бы ни ораторы, ни точное знание законов, ни совещания, ни искусство красноречия, ибо мы прилеплялись бы по собственному побуждению к общеполезным делам. Но так как все люди думают, что справедливость на их стороне, то нам и необходимо обаяние слова. Для того мы и собираем совещания, где каждый из нас искусством слова желает убедить другого, что он прав».

Тот же Менандр приводит яркий пример того, как воспринимали эффектные, но двуличные и лживые речи византийских послов их варварские контрагенты. Историк пишет, как вождь алтайских тюрок Турксанф, обращась к прибывшим к нему в 575 г. византийским послам во главе с Валентином, сказал: «Не вы ли те самые римляне, употребляющие десять языков и один обман? – Выговорив эти слова, он заткнул себе рот десятью пальцами, потом продолжал: – Как у меня теперь во рту десять пальцев, так и у вас, у римлян, множество языков. Одним вы обманываете меня, другим – моих рабов вархонитов. Просто сказать, лаская все народы и обольщая их искусством речей и коварством души, вы пренебрегаете ими, когда они ввергнутся в беду головой, а пользу от того получаете сами. <…> Ваш же царь в надлежащее время получит наказание за то, что он со мной ведет речи дружественные, а с вархонитами (он разумел аваров), рабами моими, бежавшими от господ своих, заключил договор. Но вархониты, как подданные турков, придут ко мне, когда я захочу; и только увидят посланную к ним лошадиную плеть мою, убегут в преисподнюю».