Загадочный Петербург. Призраки великого города

Фортуна ему ослепительно улыбнулась в тридцать два зуба как раз после знакомства с Петром, и «карьер» Лефорта (это слово тогда считалось мужского рода) взлетел, как сигнальная ракета. Высшие ордена, генеральское звание, первый в истории России адмиральский чин… Вот только решительно неизвестно, за что же были получены все эти высокие отличия. Поминается, что Лефорт участвовал во многих сухопутных и морских кампаниях – но ни малейших подробностей нет. Подробно и обстоятельно описано, какие сражения выигрывали, какие победы одерживали Меншиков, фельдмаршал Шереметев, генералиссимус Шеин, адмирал Апраксин и другие высшие военачальники Петра – один разбил под Полтавой шведскую кавалерию, другой взял турецкую крепость Азов, третий отбил у французов Данциг… О Лефорте повторяется раз за разом только это «участвовал». Был в рядах, маячил на виду, присутствовал… И – ничего больше.

Пожалуй, лучшую и исчерпывающую характеристику Лефорту дал князь Борис Иванович Куракин, один из лучших дипломатов Петровской эпохи: «Человек забавной и роскошной, или назвать дебошан французский. И непрестанно давал у себя обеды, супе, и балы. И тут у него в доме первое начало учинилось, что его царское величество начал с дамами иноземными обходиться и амур начал к первой бить к одной дочери купеческой, названной Анна Ивановна Монсова. Тут же в доме Лефорта началось дебошанство, пьянство такое великое, что невозможно описать, и что многим случалось оттого умереть. И от того времени и по сие число и доныне пьянство продолжается, и между великими домами в моду пришло. Помянутой же Лефорт с того времени пришел до такого градусу, что учинен был генералом от инфантерии, и потом адмиралом, и от пьянства скончался».

И это все о нем. Сутенер высокого полета, содержатель великосветского притона, распивочной пополам с борделем. И если бы только это – полбеды…

Рискуя вызвать насмешки атеистов-материалистов (а собственно, что мне в их насмешках?), лично я считаю, что есть все основания считать именно Лефорта резидентом неких сил, приставленных ими к Петру. Что это были за силы, по всей стране порой открыто говорили современники Петра, которого упорно именовали Антихристом.

В своих забавах Петр пошел гораздо дальше обычных кутежей и уединений со сговорчивыми девицами. Он создал этакий то ли «клуб по интересам», то ли «общественную организацию», оставшуюся в русской истории под своим официальным названием: «Сумасброднейший, всепьянейший всешутейший собор» – своего рода идеологическое обеспечение пьянства и разгула.

Это был не просто клуб наподобие многочисленных английских, а целое, можно сказать, неофициальное учреждение: сам Петр написал для него устав, очень длинный, невероятно обстоятельный. Ввел систему иерархии руководства: во главе стоял «всешумнейший и всешутейший отец Иоаникит, пресбургский, кокуйский и всеяузский патриарх», он же «князь-папа». Ниже располагались 12 кардиналов, епископы, архимандриты, иереи, диаконы и протодиаконы. «Князь-папой» стал бывший воспитатель Петра Никита Зотов, а сам Петр, как у него частенько было в обычае по самым разным поводам, занял скромное место диакона. Хотя, разумеется, он всем и руководил – с Лефортом в качестве правой руки. (Менее известно, что имелась и «женская часть» собора, со «всешутейшими матерями-архиерейшами» и «игуменьями».)

Как видим, здесь смешались и православная, и католическая терминология. Собор, без натяжек, был откровенной и гнусной пародией на христианские богослужения и обряды. Имелись облачения для всех «иерархов», тщательно разработанные «богослужения» Бахусу и «Ивашке Хмельницкому». Свои «крещения» и свои «церковные наказания» – трезвенников торжественно «отлучали от всех кабаков в государстве», а тех, кто шел еще дальше и пытался агитировать против пьянства, «предавали анафеме». Наконец, каждый член получал кличку – историкам они известны наперечет, но они, как писал В. О. Ключевский, «никогда, ни при каком цензурном уставе не появятся в печати».

Конечно, отнюдь не при Петре и отнюдь не в России высшая аристократия частенько развлекалась самым предосудительным образом – порой с участием коронованных особ. Один пикантный пример: совсем недавно в Великобритании рассекретили целую фотосессию, прилежно запечатлевшую в 30-х годах прошлого века эротические забавы высшей аристократии, семейств, родословной восходивших порой к крестоносцам. Группенсекс и прочие интересные забавы, сделавшие бы честь любому порнографическому журнальчику.

Вот только практически всегда подобные развлечения устраивали где-нибудь за высокой оградой роскошных особняков, за плотно задернутыми шторами, за запертыми дверями, охранявшимися преданными лакеями. Видимость приличий всегда старались усердно соблюдать, заботясь о репутации у «низких классов», общественного мнения и газет.