Заговор «красных маршалов». Тухачевский против Сталина

– Я не знаю, кого вы называли в беседах с членами Цека и Цекака, а я, не делая секрета, хотел бы предложить кандидатуру Серго Орджоникидзе. Мне кажется, что только он, с присущим ему талантом и душевностью, с его работоспособностью и другими достойными качествами, мог бы стать приемлемой для всех кандидатурой на пост наркомвоенмора»⁹⁴⁹. Не ручаясь за абсолютную адекватность сказанного Тухачевским тогда, учитывая, что воспоминания были опубликованы в пору пика «апологии Тухачевского», хотя и на исходе «эпохи реабилитаций», замечу: суть, пожалуй, выражена правдиво и логично (для Тухачевского, которому в высших партийных кругах, начиная с 1920 г. до конца своих дней Орджоникидзе оказывал покровительство). Тухачевский, осторожничая, ничего не сказал против Ворошилова, но и не назвал его кандидатуру.

Об этом же, хоть и, как обычно, сумбурно и эмоционально, но с интересными подробностями сообщал П.Е. Дыбенко на Военном совете в июне 1937 г. Целесообразно процитировать все, что касается обстоятельств обсуждения кандидатуры Ворошилова на пост наркома по военным и морским делам.

В своем выступлении 1 июня 1937 г. на Военном совете Дыбенко, вспоминая о ситуации, считал: «…Сегодня Федько и Урицкий обязаны будут честно заявить здесь и доложить об этой организации Тухачевского, тогда это было под видом так называемой борьбы против т. Базилевича, а на самом деле заседание в 1925 г. на квартире Белицкого было против Климента Ефремовича…Тогда все 9 человек были на квартире у Тухачевского». Продолжая, Дыбенко вспоминал: «…Когда Ефимов пришел, он настаивал, чтобы я участвовал в вашем собрании, я вызвал Тухачевского и заявил, что ведется борьба против т. Ворошилова. Я привожу пример о том, что на квартире у Урицкого после похорон т. Фрунзе мы собрались, и был единственный Артеменко, когда мы стали говорить, кого сейчас назначить, то действительно и Урицкий, и я говорили, что единственный кандидат, который может быть назначен, – это Климент Ефремович. И я заявляю, что я трижды звонил Тухачевскому, чтобы он довел до сведения т. Ворошилова. И на второй день, когда было заседание Бюджетной комиссии я Клименту Ефремовичу доложил и заявил, что это было грубейшей ошибкой, что я лично вовремя ему не доложил, но я в присутствии Клемента Ефремовича доложил, что за двоих товарищей, за Федько и Урицкого, головой ручаюсь, что они преданы делу и вам» ⁹⁵⁰.

Как это видно из цитированного фрагмента выступления Дыбенко, не совсем ясно, на чьей же квартире собрались эти 9 человек: Белицкого, Тухачевского или Урицкого? Но, судя по тому, что Дыбенко трижды звонил Тухачевскому, это было либо на квартире Белицкого, либо Урицкого.

Второй вопрос: кто эти 9 человек? Учитывая военачальников, упомянутых Дыбенко, это были: сам Дыбенко, Урицкий, Федько, Белицкий, Ефимов, Артеменко. Всего шесть человек Кто были оставшиеся трое? По показаниям А.И. Егорова 30 марта 1938 г., в «группу Тухачевского» 1925 г. «входили: Дыбенко, Федько, Триандофиллов, Ефимов, Урицкий»⁹⁵¹. Егоров утверждал, что эта «группа Тухачевского» организовалась (очевидно, Тухачевским, поскольку в ее составе были и бывшие его подчиненные (Дыбенко), и приятели (Триандофиллов)) «для совместного выступления против назначения Ворошилова»⁹⁵²

. Таким образом, в эту «группу Тухачевского», седьмым человеком входил Триандофиллов. Можно допустить, что по счету Дыбенко 8-м был Тухачевский.

Так или иначе, неприязнь между Тухачевским и Ворошиловым, зародившаяся еще с начала 1920 г., с Кавказского фронта, крайне обострившаяся до враждебности во время «польской кампании», превратилась в стабильную, устойчивую с 1925 г. и в период пребывания Тухачевского на посту начальника Штаба РККА.

Однако таковые между ними отношения как нельзя лучше устраивали Сталина: во главе армии находятся два человека, ненавидящие друг друга и потому не способные никогда объединить свои амбиции против лидера страны.

Во всяком случае, начиная с лета 1931 г. и до конца своей жизни и карьеры, Тухачевский, лишенный своих, реальных военных средств воздействия на политику, перестал быть действенной силой какой-либо внутриполитической борьбы. Отныне он остался лишь «именем», известным, знаменитым «именем», вокруг которого, как вокруг знамени или лозунга можно было объединить недовольных властью, политическую или социальную оппозицию. Можно было под «именем-знаменем Тухачевский» действовать на внешнеполитическом поле, представляя СССР в «военно-аристократическом» облике Тухачевского, вводя в заблуждение зарубежных политических партнеров и врагов. Однако в качестве реальной политической или военно-политической силы на поле внутриполитической борьбы Тухачевский больше не существовал в 1936–1937 гг. Реальную силу, начиная с 1931 и по 1937 гг., представляли другие, новые «военные вожди».

«Новые вожди» Красной армии