Закат

Вдруг из-за окна, а точнее — из-под окна — донеслось едва слышное шуршание колес, ей даже сначала показалось, что машина ехала с заглушенным мотором. Дошуршав примерно до подъезда, в котором располагалась квартира с тремя обитателями, занимавшимися в спальне какими-то важным делами, и с ней, стоящей у раковины, колеса замолчали, и снова стало очень тихо. В ее груди вдруг заметно потеплело — шуршание колес передало ей несколько до боли знакомых образов. Вхождение твердого в мягкое. Успокаивающий ропот внутренних волн. Бережный шум воды в ее ванной, которая была готова литься хоть до самого утра. Закрыв кран, чтобы не обременять любезных хозяев квартиры лишними расходами, она осторожно подошла к окну и заглянула в недавно проделанную в газете дыру. Закат был уже не алым, а скорее бархатным, но не траурным, а совсем наоборот. Машина внизу и правда была — слишком немодная с виду, чтобы принадлежать одному человеку. Качели на детской площадке пустовали. Она сделала дыру шире, чтобы видеть больше. Людей во дворе не было совсем, были только машины жильцов и одна только что прибывшая непонятно чья. Вдруг снова послышалось аккуратное вкрадчивое шуршание, и во дворе появилась новая машина, подъехав к первой, она тоже остановилась и замолкла; с виду новая машина была немного другой, но тоже явно не с этого двора. Вспомнив про еще не успевшую опустеть бутылку, она взяла ее со стола и продолжила наблюдать за преобразившимся двором. Ничего не происходило; машины как будто приехали просто постоять. Она сделала большой глоток, чтобы немного скрасить томительное ожидание непонятно чего. Наконец боковая дверца одной из машин отъехала назад, и из машины выбрался человек. Человек старался казаться предельно серьезным, но все равно как будто немного из-за чего-то переживал, хотя пока что даже ничего не делал. Из второй машины тоже вылез человек. Посмотрев на них обоих, она угадала, что жизненные интересы у этих приехавших на разных машинах людей были примерно одинаковыми. Ей не нравилось подглядывать за людьми, когда они даже не догадывались о ее существовании, поэтому она решила не вникать в чужие тайны и отошла от окна. За порванную газету ей было немного стыдно, она решила, что извинится перед человеком в свитере, прежде чем уйти.