Закат христианства и торжество Христа

Ее новую свадьбу отпраздновали с такой пышностью, какой не знала даже языческая древность. На ужине присутствовали все кардиналы и высшие придворные священники, причем каждый из них имел у себя по бокам двух благородных блудниц, вся одежда которых состояла из прозрачных муслиновых накидок и цветочных гирлянд. После ужина пятьдесят блудниц исполнили танцы, описать которые не позволяет приличие, — сначала одни, а потом с кардиналами.

Наконец по сигналу Лукреции накидки были сброшены, и танцы продолжались под рукоплескания святого отца. Затем перешли к другим забавам. Его святейшество подал знак, в пиршественном зале были симметрично расставлены в двенадцать рядов огромные серебряные канделябры с зажженными свечами. Лукреция, папа и гости кидали жареные каштаны, и блудницы подбирали их, бегая совершенно голые, ползали, смеялись и падали. Более ловкие получали от его святейшества в награду шелковые ткани и драгоценности. Наконец папа подал знак к состязанию, и начался невообразимый разгул. Описать его и вовсе невозможно: гости проделывали с женщинами всё, что им заблагорассудится. Лукреция восседала с папой на высокой эстраде, держа в руках приз, предназначенный самому пылкому и неутомимому любовнику.

Еще одно празднество — папскую охоту — описал итальянский писатель XVII в. Томази:

Четыре дня они провели в лесах Остии, свободно предаваясь порывам плоти; пиры сменялись пирами, и там царило такое распутство, какое в состоянии придумать лишь самое извращенное воображение.

Вернувшись в Рим, они превратили его в притон, в святилище гнусностей.

Невозможно перечислить все грабежи, убийства и преступления, которые совершались ежедневно при дворе папы. Человеческой жизни не хватило бы описать все подробности.

Французский король Карл VIII, хорошо знакомый с нравами, царившими у престола святого Петра, открыто угрожал папе, что он склонен созвать собор для низложения его как прелюбодея, кровосмесителя, вора и убийцу. Угроза подействовала: именем Иисуса Христа папа разрешил королю завладеть королевством обеих Сицилий и несколькими итальянскими городами. Впрочем, стоило нависшей угрозе миновать, как папа Александр VI, в нарушении данной королю на евангелиях клятвы, расторг все договоренности и сам осуществил всё то, о чем мечтал его противник.

Трудно сосчитать количество жертв инфернального наместника папского престола, но количества его преступлений хватило бы на несколько десятков современных книг и кинофильмов.

Когда потребности самого папы и его любимых чад перешли все мыслимые границы, он изобрел собственное «ноу-хау»: приглашал на праздники знатных вельмож и богатых священников, для которых пир становился последним в жизни: их травили, как крыс, а имущество конфисковывали:

Александр VI с лихорадочной алчностью обирал и живых, и мертвых, — свидетельствует современник. — Величайшим наслаждением для него было лицезрение человеческой крови.