Закат на Босфоре

— Держите, держите шпионку! — яростно завизжал мистер Ньюкомб, не предпринимая, однако, никаких самостоятельных действий.

Саенко топтался в дверях, Борис, который замыкал шествие, явно не спешил в погоню. Когда они наконец выбрались в коридор, Гюзели уже и след простыл, а возмущенный англичанин кипел, как забытый на огне кофейник:

— Вы упустили ее! Вы упустили эту немецкую шпионку! Вы ответите за это перед английской оккупационной службой!

— Стоять! — рявкнул Борис на мистера тем же голосом, которым он командовал в далекой России «К бою!!!».

И хоть произнес он эти слова по-русски, англичанин понял. Он остановился, посмотрел на Бориса, притих и всю дальнейшую дорогу вел себя прилично.

— Ох и подлый же народ эти англичане! — присовокупил Саенко.

Глава четырнадцатая

Акоп Мирзоян посмотрел на собеседника честными карими глазами и пророкотал:

— Это пер-рвоклассная амер-риканская говядина! Не-ет? Она вся уже здесь, в товар-рном порту, не-ет? Можете позвонить моему человеку, он вам покажет каждую банку, не-ет?

Это словечко «не-ет», которым Акоп украшал каждую свою фразу, ровно ничего не значило. Однако он никакими силами не мог от него отделаться, даже когда его спрашивали, который час, он отвечал:

— Половина четвертого, не-ет?

Людей малознакомых такое словесное украшение сбивало с толку, но на товарной бирже Акопа знали как облупленного и привыкли к его манере разговаривать. Вот и сейчас собеседник Акопа, вальяжный пожилой грек, спокойно выслушав его темпераментную реплику, кивнул и посмотрел на него, внимательно прищурив левый глаз, будто пытаясь проникнуть взглядом под черепную коробку и прочитать мысли Мирзояна.

Словно поняв невысказанные подозрения своего визави, Акоп ударил себя кулаком в грудь и воскликнул:

— Вы меня знаете не первый день, не-ет? Я вас когда-нибудь обманул, не-ет?

«И обманул бы, если бы я не проверял тщательно каждую букву и каждую коробку!» — подумал грек, но вслух ничего подобного не сказал, чтобы не портить отношения.

Он еще раз внимательно просмотрел бумаги, тяжело вздохнул и поставил внизу свою подпись. Мирзоян хлопнул грека по жирному плечу и радостно воскликнул:

— И это самое правильное, что вы могли сделать! Не-ет? Пойдемте к Тофику, отметим эту сделку! Не-ет?

— Не-ет! — передразнил его грек. — К сожалению, не смогу, уважаемый Акоп-эфенди. Сегодня день рождения моей младшей дочери, и я должен еще купить ей подарок и пораньше вернуться домой.

— Не-ет? — в театральном отчаянии воскликнул Акоп, заламывая руки. — Не отметить такую сделку? Не-ет!

— В следующий раз, Акоп-эфенди, в следующий раз!

Увидев спину удаляющегося грека, Акоп облегченно вздохнул. Во-первых, он до последнего момента сомневался в том, что сделка состоится: американская говядина давно была просрочена, и об этом знали все, включая мальчишек-разносчиков и рыжего сеттера коменданта порта. Но должно быть, грек уже нашел какого-нибудь покупателя на говядину, скорее всего военного интенданта, которому было наплевать на свежесть мяса, а волновали только размеры собственных комиссионных.

Вторая причина облегченного вздоха Акопа была та, что ему вовсе не хотелось ужинать с этим старым жуликом: у него были куда более приятные планы, сегодня он ужинал с очаровательной мадемуазель Жюли, французской шансонеткой… И очень рассчитывал, что дело не ограничится только ужином.

Выйдя из здания биржи, Акоп остановился на углу возле чистильщика сапог. Пока мальчишка махал щетками, он проглядел свежую газету. Не найдя ничего интересного, бросил ее чистильщику вместе с монетой, купил у цветочницы гвоздику, которую тут же вставил в петлицу, и отправился к ресторану мосье Филиппа.

Настроение у него было отменное: он провернул удачную сделку, заработал на ней солидный куш. Впереди его ждали хороший ужин и очаровательная женщина…

Когда до ресторана оставалось всего два квартала, к Акопу подошел незнакомый господин с удивительно противным выражением лица. Это выражение обычно обозначало неприятности. Такое лицо бывает у чиновников таможни, полиции, судебных исполнителей. Незнакомый господин приподнял шляпу и гнусным официальным голосом спросил:

— Господин Мирзоян?

Акопу ничего не оставалось, как признать очевидное.

— Пройдемте со мной, господин Мирзоян! Вас немедленно хочет видеть господин Кефаль-оглы.

— Кто-о? — удивленно переспросил Мирзоян.

— Высокочтимый эфенди Кефаль-оглы! — повторил незнакомец таким тоном, как будто у него спросили, где в этих диких краях восходит солнце.

— А этот ваш… высокочтимый эфенди никак не может подождать? Не-ет? — тоскливо осведомился Акоп, чувствуя, что прекрасный ужин растворяется в голубой дымке как мираж. При этих словах он вытащил из кармана достаточно крупную купюру и осторожно вложил ее в левую руку незнакомца.

Но этот омерзительный человек отдернул руку, как будто бумажка его обожгла, и едва ли не закричал на Мирзояна:

— Что это? Вы хотели дать мне взятку? Да вы знаете, чем это грозит?

— Я… не-ет, я просто ошибся… я хотел положить это в свой карман, но рука как-то сама… Не-ет!