Закон семьи

– Но это правда! – запротестовала Эмми. – Моя сестра на пределе. Осталась одна с малышом без кормильца и накоплений. Еще несколько недель, и она будет без средств к существованию, тогда все, пиши пропало. Она лишится жилья – хозяин только и ждет, когда она будет не в состоянии заплатить аренду, и тогда станет сдавать дороже. Но с лишней обузой она не сможет…

Эмми не договорила: подруга пнула ее, заставив замолчать.

Хульде было больно слышать, в каком затруднительном положении оказалась ее бывшая роженица. Женщины, тем более бедные, все без исключения словно сидели на пороховой бочке. Как только случалось что-то непредвиденное, например, смерть мужа, они теряли уверенность в завтрашнем дне.

Она, задумавшись, рассматривала Эмми, видела ее пылающие жаром щеки, не вяжущиеся со святящейся белизной кожи, глубокие впадины над ключицами и темные круги под глазами. По-видимому, она ночами бодрствовала, недосыпала и недоедала. На плечах ее Хульда заметила синяки, словно кто-то грубо хватал Эмми. Она что-то заподозрила, но ничего не сказала, только полезла в карман юбки и, вытащив немного денег, подала их Эмми. Та стыдливо отказалась, но Хульда возразила:

– Я выпила все твое вино, возьми.

Со смесью стыда и жадности Эмми схватила банкноты и поспешно засунула их в декольте.

– Спасибо большое! Я это никогда не забуду, – губы Эмми задрожали.

– Долой мрачные мысли! – воскликнула Герти, хватая Эмми за руку. – Сегодня ночью мы будем веселиться, пить и танцевать.

Хульда заметила, как Эмми смахнула слезинку с глаза, и улыбнулась обеим женщинам.

Другой рукой Герти схватила Хульду и потащила ее в толчею танцующих. Хульда снова отдалась музыке, прикрыла глаза и лишь изредка оглядываясь по сторонам. Цветастые платья, круговерть световых пятен от ламп, музыка освободили от мыслей и вскружили голову, она наслаждалась теплом человеческих тел и улыбок, которые то появлялись, то исчезали. Время от времени девушки прикасалась к ее руке, показывая, что они рядом. Между ними сложилась доверительная атмосфера. Все они были молоды, хотели немного веселья – которое кончится, как только они переступят порог танцзала и окажутся вновь в безжалостном мире реальности.

В очередной раз открыв глаза, Хульда увидела, как Эмми уводит какой-то парень в брюках гольф. С видом собственника он недвусмысленно обвивал рукой ее худенькие бедра. Хульда сконфуженно повернулась к Герти, но та лишь пожала плечами и спокойно продолжала танцевать. Потом другой мужчина, чуть постарше, лицо в оспинах, грубо схватил Герти за руку и прижал к себе. Хульда ожидала, что она его оттолкнет, но та, напротив, повернула к нему круглое личико, встала на цыпочки и чмокнула в щеку. Взявшись за руки, они скрылись в задних комнатах пивной.

Опомнившись, Хульда отругала себя за то, что факты, известные любому ребенку, повергли ее в шок. Получается, она так сильно была занята собой? Своими нестабильными отношениями с Карлом, выходами в храм наслаждений для богатых, которые бесятся с жиру… Горе и нужды маленьких людей она не замечала. Разве она не знала, что женщины и дети всегда первыми попадают в мясорубку, если что случится? Эдит Шлеммер нужно было одной растить ребенка. Сестра Эмми, конечно, не оставила ее в беде и зарабатывала на двоих – даже на троих, если считать ребенка. Подруга Герти, вероятно, тоже не имела стабильного заработка секретарши или служащей, которого бы хватало на жизнь: ее вызывающий наряд говорил сама за себя. Когда не имеешь ничего, кроме тела, то используешь его, чтобы его же и сохранить – вот такая грустная реальность.

У Хульды пропало желание танцевать. Во рту был кислый привкус и одолевала усталость. Ей хотелось сидеть одной в электричке, прислонившись лбом к прохладному стеклу и слушая грохот колес. Она быстро выбралась из массы танцующих, схватила сумку, все еще стоявшую в углу, и выпрямилась. Коренастый лысый мужчина приблизился к ней шатающейся походкой и грубо схватил за грудь.

– Ну, красавица, пойдешь со мной?

– Конечно нет, – посмотрев на коренастого сверзу вниз, холодно ответила Хульда и отбросила его руку. – Не на ту напал.

Тот гневно прокричал ей вслед:

– Ты, верзила, наверное, парень, а не девка! Извращенец, переодетый содомит!

Хульда не стала оборачиваться, мечтая лишь поскорее выбраться отсюда вон. Танцующие стояли уже плотной стеной, но продолжали двигаться, и Хульда почувствовала, что задыхается. Выход казался тем дальше, чем сильнее она пыталась добраться до него, словно плыла в неспокойном море, чьи волны оттаскивали ее назад.

Паника овладела Хульдой.

В этот момент она увидела, как молодой человек в рубашке, похожей на форменную, прямо около нее набросился с кулаками на стоящего поблизости человека и ударил его в лицо.

Хульда вскрикнула, но крик потонул в общем реве. Несколько мужчин тоже набросились друг на друга, послышался женский визг, звон разбившегося стакана, потом еще одного.

– Поганые еврейские отродья! – проорал мужчина в рубашке, к которому присоединились другие, похоже одетые. – Мы вас прикончим, паразиты!