Закон семьи

– Я надеюсь, ты шутишь! – вскричал Карл.

Кое-кто из прохожих обернулся, так он расшумелся.

Карл сделал шаг к Хульде и строго посмотрел ей в лицо.

– Абсолютно очевидно, что было совершено преступление, – добавил он тихим голосом, но не менее взволнованно. – Ты не представляешь, что творится в Берлине; это не первый ребенок, над которым совершается насилие. Есть всё, от растления малолетних до продажи детей. Этой семье так легко не отделаться!

– С каких пор ты стал семейным экспертом? – резко спросила Хульда. Казалось, она чувствует себя загнанной в угол, Карл заметил это по нервному трепету ее ноздрей. – Это моя работа, я занимаюсь ею годами и пока справляюсь, даже со сложными случаями. Не всегда хорошо биться головой об стену, иногда лучше дать время членам семьи подумать и принять правильное решение. Полицейский тут точно не поможет.

– Хульда, тут речь идет не о маленькой проблеме, которую можно переждать, – Карл взял ее за руку, но она отдернулась. – Кто знает, может быть, они убили ребенка, может, продали. Торговля людьми сейчас процветает в городе! Я видел такие злодеяния, в которые трудно поверить.

– Тогда расскажи мне наконец об этом, – вспылила Хульда, – вместо того, чтобы говорить намеками. Организованная торговля детьми? Что тебе об этом известно? И ты действительно считаешь, что здесь могут быть замешаны одни и те же преступники? Тогда помоги мне!

Карл и сам почувствовал, как его лицо стало непроницаемым.

– Мне не положено тебе об этом говорить, – пробормотал он. Перед глазами снова всплыли детские трупы, в тысячный раз за сегодня, и как каждый раз он силой отогнал их. На стенах в префектуре висели их фотографии, там он не мог от них сбежать. Но по крайней мере в воскресенье, на свидании с любимой, он не хотел вспоминать о несчастных детях.

Однако его любимая, казалось, на время забыла о своих нежных чувствах к нему. Она гневно сверкала глазами.

– Эта постоянная скрытность, будто я дурочка, которая все разболтает, – напряженно проговорила Хульда. – У тебя такой большой опыт. Важный инспектор, знаешь жизнь! А когда мне нужна твоя помощь, запираешься. Я всего-то простая акушерка, полагающаяся на интуицию. Да, иногда я бываю не права, но чаще моя интуиция ведет к цели. Позволь тебе напомнить, сколько всего я благодаря интуиции разузнала прошлым летом, пока ты и твой замечательный ассистент блуждали в потемках.

– Значит, ты действительно не собираешься действовать в интересах этого малыша? Это тебе подсказывает твоя тонкая интуиция? – спросил Карл, не обратив внимания на последнюю фразу Хульды, хотя слова эти горячо кольнули его в сердце. Такого, значит, она была мнения о нем? Что он не способен сам раскрыть свои уголовные дела?

Что ж, с горечью подумал Карл, в этом мнении она была не одинока. Фабрициус тоже часто давал ему понять, что он слишком медленный и расследования продвигаются недостаточно быстро. Что он заменим. И, в конечном итоге, его подчиненный, возможно, даже прав. Карл знал, что, хотя он всегда тщательно подходит к каждому делу, что он более-менее умен – но ведь не гений! Не гений, черт возьми, которому дано даже во сне комбинировать будущие ходы и выстраивать версии, которому даже подготовительная работа не нужна. Карлу всегда было необходимо время, чтобы поразмыслить. Время! Сразу не получалось ничего. Оттого он так часто сидел ночами на работе за письменным столом, оттого спал так плохо, ведь времени на размышления в его трудовых буднях в «Красной крепости» просто не оставалось и ему приходилось выкраивать его откуда-нибудь еще, если он хотел справиться с работой. Особенно в последние месяцы, когда борьба с преступлениями на фоне ситуации в стране переросла в безнадежную задачу, на выполнение которой в распоряжении имелось слишком мало полицейских.

– Ты не знаешь, что происходит в полиции, – малодушно объяснял он Хульде. – Только для преследования торговцев краденым и вымогателей сейчас необходима целая армия, не говоря уже о мародерстве.

Скрипя зубами, он признавал, что среди расследований дело об отдельном пропавшем ребенке из бедной семьи вряд ли будет иметь приоритет. К тому же берлинское ведомство по опеке несовершеннолетних в Берлине – слабая организация без реальной правовой базы – так что и оно ничем не поможет.

Карл хотел сказать Хульде, что она скорее всего права, однако ему было нелегко признать ее правоту, особенно потому, что на ее физиономии до сих пор отражался безграничный гнев.

– Не пытайся ставить мне в вину недостаток ответственности, – резко сказала она. – Я помогла этому маленькому человечку появиться на свет, первая взяла его на руки. Конечно, мне хочется узнать, все ли с ним в порядке. Просто я считаю, что насильственно мы ничего не добьемся, да и официальным путем тоже. Я заняла выжидательную позицию. Ты знаешь, какая я нетерпеливая.

– Еще бы!

Хульда вскинула брови. Поэтому Карл примирительно выпалил: