Закон семьи

Она удалилась в спальню, а Хульда двинулась по коридору в поисках гостиной. Лампа не горела, но сквозь ажурные шторы падал лунный свет и достаточно освещал комнату, так что Хульда легко нашла диван. Она не решалась положить ребенка, ведь тогда он, вероятно, снова бы заплакал. По долгой дороге от Мюнцштрассе в Шёнеберг он какое-то время тихонько хныкал – его сознание попыталось побороть действие снотворного. Вспотевшая и нервничавшая Хульда спешила по вечерним улицам и отчаянно соображала, что делать дальше. Наконец малыш перестал плакать, но она предполагала, что усталость тому виной. Ребенок, должно быть, голоден, хотя его в этом ужасном месте конечно же кормили, однако Хульда не знала, когда это делали в последний раз. В то время как некоторые младенцы довольствовались кормлением каждые четыре часа, как советуют справочники для матерей, так как это лучший промежуток времени для переваривания, Хульда часто наблюдала, что некоторые дети на это правило не обращают внимания. Они, наоборот часто хотят есть, каждые два-три часа и чаще. И в то время как многие коллеги советовали родившим женщинам обязательно придерживаться этих промежутков, ведь в противном случае ребенок быстрехонько начнет вить из матери веревки, Хульда склонялась к тому, чтобы прислушиваться к индивидуальным потребностям каждого. Все дети разные. Младенец несколько недель от роду вряд ли обладает достаточной волей, чтобы управлять своей матерью. Если ребенок плачет, то исключительно из-за того, что ему необходимы питание и тепло тела матери, ее внимание, забота. И Хульде казалось ужасным лишать его этого, только потому что какой-то эксперт в какой-то книжке написал, что не может быть того, чего быть не может.

Ребенок Тамар вне всяких сомнений был голоден.

Тогда Хульда вспомнила об аптекарше, у которой она и раньше брала той или иной роженице питание для новорожденных, если что-то не складывалось с грудным вскармливанием. В таких случаях врачи советовали полностью отказаться от искусственного молока. Грудное вскармливание, по единогласному мнению, было лучшим для матери и ребенка. И действительно, за последние десятилетия можно было наблюдать, что смертность среди детей с искусственным вскармливанием была выше смертности детей, выросших на грудном молоке. Поэтому в недавно основанных пунктах по консультации матерей висели пугающие плакаты, на которых рядом с матерью, кормящей ребенка из бутылки, стояло множество могильных крестов. Среди детей с искусственным вскармливанием смертность в семь раз выше, чем среди детей с грудным вскармливанием, предостерегала надпись. Хульда знала, что многие будущие матери жили в ужасном страхе, что не смогут вскормить ребенка грудью, и она нередко злилась, что ученые, врачи и акушерки сеяли напрасную панику. Сама она придерживалась мнения, что риск был только при кормлении чистым коровьим молоком, которое новорожденный не способен переваривать, или еще хуже, при недостаточном соблюдении гигиены и использовании грязных бутылок. Если же как следует стерилизовать стеклянные бутылочки и резиновые соски и кормить младенца приготовленной молочной смесью, проблем не должно быть. Часто эти дети росли даже быстрее, чем если бы месяцами получали слишком мало молока из груди своей матери, которой самой приходилось недоедать.

Что ж, размышляла Хульда, осторожно укачивая младенца в темной комнате квартиры Лангханс, у маленького отпрыска семьи Ротманов не было выбора. Его слишком рано отлучили от матери, и теперь ему придется давать искусственное питание. И именно этим она сейчас займется!

– Как неожиданно, словно Дева Мария с младенцем… – проговорила Йетта, успевшая переодеться. – Как же так получилось, Хульда?

Она включила лампу, и теплый свет озарил уютную комнату. Взгляд Хульды упал на набитый книгами шкаф, горку с посудой и красивый ковер. На стенах висели фотографии в рамках, на многих была изображена молодая веселая Йетта рядом с беззаботным мужчиной в пенсне. Видимо, Георгом.

– Это ребенок, о котором я вам недавно рассказывала, – пояснила Хульда. – После нашего с вами разговора я воспряла духом и еще раз взялась за дело.

– И вы его нашли, – одобрительно улыбнулась Йетта, садясь рядом. – Молодец, Хульда, вы умеете бороться и побеждать. Я была в этом уверена.

Хульда возразила:

– Как бы то ни было, этот ребенок сегодня ночью останется со мной, пока я не пойму, что делать.

– И ему нужно молоко, я понимаю. – Йетта снова встала. – Пойдемте со мной.

Через черный ход женщины покинули квартиру, спустились в аптеку. Вошли в темный торговый зал, Йетта порылась в ящике и вытащила банку. В слабом свете луны Хульда прочитала знакомую надпись: «пептонизированное молоко». В другом ящике Йетта нашла бутылочку и соску. Вооружившись этим инвентарем, они возвратились в квартиру.