Заложник любви

– Наморщил свой нос, – ответил Морис, – и процедил презрительно, что он не англичанин. Я успокоил его тем, что разъяснил всеобщее заблуждение, что овсянка – любимая еда не англичан, а шотландцев. В английском словаре восемнадцатого века об овсе и, следовательно, овсянке говорится так: «Злак, который англичане дают лошадям, а шотландцы едят сами».

– Чудесно! И Шура смирился? – рассмеялась Мирослава.

– Или смирился, или сделал вид, что смирился, но тарелку с кашей опустошил. Правда, заел ее тремя пирожками с яблоками и утащил с собой оставшийся рулет с маком.

– Премило, – улыбнулась Мирослава, – а я с удовольствием поем кашу.

– Я так и думал, – удовлетворенно произнес Миндаугас и, наполнив овсянкой две тарелки, поставил их на стол перед Мирославой и собой.

– Чем собираетесь заняться сегодня? – спросил Миндаугас.

– Надо бы прощупать жен Леонтия Свиридова.

– Да, неплохо, – согласился он.

– Вот и начну по порядку, то есть с первой его жены – Анны Геннадьевны Свиридовой. На ней Леонтий женился, когда девушка забеременела, что называется по залету.

– Но, вероятно, она нравилась ему? – предположил Морис.

– Да, я тоже думаю, что Анна была первой любовью Леонтия Свиридова.

– А что делать мне?

– Посмотри в интернете, нет ли там чего-нибудь интересного на них же.

– Хорошо.

Анна Геннадьевна – первая жена Леонтия Свиридова – вместе с сыном Георгием жила в огромной двухуровневой квартире на улице Осипенко. Часть окон квартиры смотрела на фонтан. И это, наверное, очень заманчиво в жаркие ночи спать с раскрытым окном и слышать перешептывание фонтанных струй.

В наше время, к сожалению, большинство людей далеки от подобной романтики. В жаркие летние ночи они, наоборот, плотно закрывают окна и включают кондиционер. Хотя его гудение не идет ни в какое сравнение с мелодичным пением фонтана. Но, увы, чем шире шагает прогресс, тем скорее и глубже засыпает в человечестве тяга к прекрасному и умение наслаждаться естественным.

Теперь же обезвоженная чаша фонтана спала глубоким зимним сном, запорошенная недавно выпавшим февральским снегом.

О встрече с Анной Геннадьевной Мирослава договорилась заранее. Рассчитывать на эффект неожиданности после того, как в курс дела была введена Лия, вдова Свиридова, не приходилось.

То, что Анна Геннадьевна ждала ее, Мирослава догадалась по тому, что едва успела она убрать палец с последней цифры на домофоне, как ей сразу же ответил приятный женский голос, который можно смело назвать контральто:

– Я слушаю вас.

– Здравствуйте, Анна Геннадьевна! Я Мирослава Волгина, частный детектив. Мы с вами договаривались о встрече.

– Да-да, здравствуйте, я жду вас. – Домофон тихо зажужжал, и дверь открылась.

Поднявшись на третий этаж пешком, Мирослава нашла нужную ей дверь закрытой, но едва она потянулась к звонку, как дверь отворилась. На пороге стояла женщина, которой никак нельзя было дать ее паспортные сорок пять лет. Выглядела она просто превосходно! Подтянутая белокожая блондинка с роскошными волосами, в которых и при тщательном рассматривании невозможно было заметить ни одного седого волоска. Губы женщины были едва тронуты светло-розовой помадой. Глаза редкого синего цвета, который нечасто бывает у людей натуральным, но, приглядевшись, Мирослава убедилась в том, что в глазах женщины не наблюдалось цветных линз. «Красавица, – оценила про себя первую жену Свиридова Мирослава и подумала: – И чего Леонтию не хватало?!»

Точно угадав ее мысли, Свиридова дружелюбно улыбнулась. Она провела Мирославу в уютную, дорого, но неброско обставленную гостиную.

– Садитесь там, где вам понравится, – предложила она.

– Спасибо, – ответила Мирослава и выбрала кресло рядом с журнальным столиком, надеясь, что хозяйка расположится поблизости. Она не ошиблась. Анна Геннадьевна села на кресло напротив и машинально поправила стоящий в тонкой вазе на столике букет из белых цветов, похожих на галантусы. Впрочем, может, это и были они.

Невольное движение хозяйки дома выдало Мирославе ее маленькую тайну – Анна Геннадьевна нервничала.

Почему? Причины могли быть самыми разными. Вплоть до самых безобидных. Мирослава, еще работая следователем, уяснила, что большинство людей, абсолютно ни в чем не провинившихся перед законом, начинают нервничать сразу же, как только узнают, что их собеседник представляет правоохранительные органы. И хотя частный детектив не относился к полиции, одно его занятие может вызвать волнение у людей, никогда не соприкасавшихся с правонарушениями.

Хозяйка дома первой прервала молчание:

– Мне звонила Лия и сказала, что Аграфена Тихоновна наняла частного детектива. Никак, мол, не может успокоиться.

– Лию Артемьевну это расстроило? – небрежно спросила Мирослава.

– Ну что вы! – вскинула на нее глаза Анна Геннадьевна. – Просто жалко выброшенных денег! – вырвалось у нее. Женщина тут же сообразила, что сказала не то, и извинилась: – Простите, как-то само собой сорвалось с языка.

– Ничего страшного, – лучезарно улыбнулась Мирослава и пообещала: – Мы постараемся на совесть отработать деньги Лутковской.