Заметки на биополях. Книга о замечательных людях и выпавшем пространстве

Будет грандиозный Новый год.Каждый гость с подарочком придет.Принимай, любезная сторожка!..Серебрится снежная дорожка.В инее оконный переплет.В санаторском баре пир горой.Но у нас-то карнавал другойи компания повеселее.Вон по той березовой аллееБабеля уводят на убой.А потом по ней хромает вдальКома, составляющий словарьангло-алеутский, а возможно,индо-африканский… И тревожно,оттого что в небе киноварь.Пиковая дама Лиля Брик

тут же сбрасывает даму пиквкупе с компроматом оболочки.И сосед Фадеев ставит точкупулей в лоб. А на бумаге – пшик.Занимает дом его братва.И опять гульба, пальба. Грубажизнь. И на свиданье с музой сельскойпод шумок сбегает Вознесенскийиз стиха выдавливать рабаи бубнит: раба, раба, раба, раба,раба, ра, бара, барабан!Драматург Шатров позвал цыгани банкует.Куровод Егор на лис капканмаракует.Рыжий бродит возле ручейка,

где плывет летейская тоскак берегам Невы, Гудзона, Сены…Скачет на одной ноге Арсенийк бане с полным тазом кипятка.Дэзик, коньячком печаль залив,не найдет дорогу на Залив.Прячется Исаич в огородеПастернака. И зовет к свободепростенький булатовский мотив.Кинокритик В. псалмы поет,вот-те крест повесив на живот,и Олеся радует осанной,здесь же, рядом Алексий – тот самый –кровь Христову пробовать даетбратану, взбодренному Лозанной.А на русской даче Н. Леже

мэрский скульптор прячет неглиже.(Впрочем это улица Довженки,где кусала шавка ЕвтушенкиЮру Щ., матерого уже.)Юрий К. и Юрий Д. бредутгостевать друг к дружке. А уж тутспиритизмом пахнет. Спиртом – тоже.Заболтаются – и кажет рожуШатов иль Нечаев. Подгребути не те еще – избави боже!..Длится у Петровича игране на жизнь, а на смерть. От шаравсе зависит… Не завидуй, Женя!..Лишь Чуковский счастлив совершенно:Блок к нему зашел, и детворав хороводе елок у костра.

Постскриптум

В хороводе елок у кострапровожать-встречать и нам порабаржи расходящихся столетий.Новый век на кончике пера.И мы все в обнимку на портрете.Пост-постскриптум. Будем же, как дети,петь и веселиться до утра!Посреди вселенской тьмы густой –до воскресной зорьки золотой.

Пояснения

Алексашка – писатель Александр Фадеев, генеральный секретарь Союза писателей СССР в 1946–1954 гг., застрелился в 1956 году (в год рождения автора) на переделкинской даче – напротив сторожки, где автор живет.

Не Марина Мнишек, но полячка – Ольга Ивинская, последняя любовь Пастернака, снимала дом на берегу переделкинского пруда, неподалеку от дачи Бориса Леонидовича.

Два Бориса – Пастернак и Слуцкий, музей Пастернака отделен от сторожки автора невысоким забором, Борис Слуцкий был первым, кто восемнадцатилетнего автора благословил.

Арсений, провороненный аристократ – поэт Арсений Тарковский, часто и подолгу жил в переделкинском Доме творчества.

Давид, Дэзик – поэт Давид Самойлов, старший друг, почти второй отец автора; в его московской квартире автор прожил более двух лет.