Замок Монбрён

Капеллан в полном спокойствии продолжал путь, воображая, что на таком близком расстоянии от замка не может быть никакой опасности. Вдруг незнакомый человек схватил его лошадь под уздцы, а капитан Анри, приставив к нему длинное копье, сказал:

– Если крикнете – умрете. Слезайте с коня!

Монах хотел было воспользоваться секирой, которая была у него за седлом, но один из напавших уже завладел ею. Отец Готье хотел закричать, надеясь, что его услышат со стен замка, но едва он раскрыл рот, как одним ударом был сброшен с коня и железная рукавица накрыла его губы.

– Если крикнете – умрете! – повторил Доброе Копье, грозя опрокинутому капеллану.

Видя, что сила и присутствие духа не помогают, Готье пустился было на хитрость и ханжество. Он придал своей физиономии выражение кротости и смирения.

– Храбрые живодеры! – начал он лисьим тоном.– За что вы так дурно обращаетесь со служителем Бога, который шествует исполнить свои святые обязанности? Чем он вас оскорбил? Он чужд распрей и ссор этой несчастной страны и никогда не знал другого желания, кроме желания мира и пощады.

– И для этого-то на вас такая мирная одежда! – прервал Доброе Копье, указывая на вооружение гордого монаха.– Но нам нельзя терять время. Вставайте, почтенный отец, и поскорее отвечайте на мои вопросы. Да говорите всю правду, иначе вам будет плохо, клянусь Богом! И клобук не защитит вас от моего гнева.

Он позволил капеллану встать, но два стрелка держали его за полы из предосторожности, чтобы почтенный Готье не вздумал бежать.

Капеллан с удивлением рассматривал того, кто говорил с ним так повелительно.

– Сын мой, прежде ответа мне должно спросить, кто вы и по какому праву меня допрашиваете? Мне кажется, лицо ваше не совсем мне незнакомо, но…

– Я капитан Доброе Копье и допрашиваю вас по праву сильного.

– Капитан Доброе Копье! – повторил капеллан с притворным удивлением.– Ах, сын мой! Как я рад, что так близко вижу такого храброго человека! Одна благородная девушка,– продолжал он, понизив голос,– лучше других умеющая ценить ваши достоинства, говорила мне о вас, и я ей не раз повторял, что если бы вы только захотели покинуть этих исчадий Сатаны, которые служат вам…

– Без проповедей, почтенный отец! – прервал повелительно капитан.– Меня не подденете на льстивые слова, несмотря на то, что вы упомянули в них об особе, которую я действительно люблю и уважаю. Выслушайте меня хорошенько. Я знаю, что сир де Монбрён сообщает вам все свои планы и намерения, откройте мне его тайну, и прежде всего скажите, куда вы едете теперь, когда такие важные события готовы совершиться? Какое поручение дал вам этот грабитель-барон?

Отец Готье принял на себя вид еще униженнее прежнего.

– Вас обманули, сын мой,– сказал он,– уверив, что я, бедный, ничтожный служитель алтаря, имею такую власть и значение у высокого и могущественного барона де Монбрёна. Правда, я не один раз отказывал ему в отпущении грехов, когда он не хотел дать обещание исправиться, но, увы! Эта спасительная строгость только навлекала на меня его гнев. Он никогда не советуется со мной, и я не больше как один из его покорнейших слуг. Вы меня спрашиваете, куда я теперь еду? Еду подать религиозное утешение бедным окрестным вассалам, лишенным нашей помощи с самого начала этой плачевной войны.

– А я думаю, почтенный отец,– сказал с иронической улыбкой Жераль Монтагю, подойдя к капеллану,– что вы везете гарнизону Латурского замка приказ выйти на помощь барону и готовиться принять знаменитого пленника.

Капеллан был поражен этими словами не менее, чем неожиданным появлением Монтагю. Он пристально смотрел на Жераля и, казалось, не верил своим собственным глазам.

– Точно ли я вижу сира Монтагю? – бормотал он в удивлении.– Монтагю посреди этих воинов, когда все считали его погибшим нынешней ночью во рвах Монбрёнского замка?

– Я еще не погиб, почтенный отец, хотя действительно и подвергал себя большой опасности. Но скажите поскорее нам, изменил ли что-нибудь барон в намерениях своих против Дюгесклена и сам ли он будет командовать при засаде?

– Намерения… Засада…– повторил капеллан, растерявшись.– Каким образом могли вы узнать подобные тайны, если вы только из плоти и крови? Уже нынешнее утро Валерия де Латур вела себя странно, и я вижу с тех пор какие-то непонятные, неизъяснимые перемены.

– Вы изменяете себе, почтенный отец. Я уверен, что вам известно все как нельзя лучше, и мы знаем о многом, что затевалось в Монбрёне.

– Барон еще не выезжал,– сказал Доброе Копье с нетерпением,– но он может выехать каждую минуту, и тогда нужно будет следовать за ним. Что же, монах, будешь ли ты говорить?

Капеллан смотрел то на того, то на другого.

– Один пророчествует, другой угрожает,– шептал он.– Кажется, сам дьявол внушил врагам Монбрёна то, о чем им не следовало знать. Но клянусь небесами,– продолжал отец Готье с решительным видом,– я не буду помощником им против барона!

И он отчаянными усилиями старался вырваться из рук сторожей.

– Так вот как! – вскричал в ярости Доброе Копье.– Хорошо же! Мы заставим тебя говорить!