Замок на двоих. Пряха короля эльфов

По идее надо было свернуть с этой скользкой дорожки в какую-то более спокойную сторону, но я не удержалась. Моя расслабленная рука соскользнула с широкого плеча на грудь, где под черной рубашкой сильно и быстро билось сердце мужчины. Царапнув ногтями шелковую ткань, я спросила:

— Часто?

— Раза два, — ответил король совершенно серьезно, и самое главное — правдиво, блин! — Или три. Да, три. Вчера после доклада о том, что у Благих вырезали одну семью из Солнечных Плетущих, — я про тебя долго думал.

Уж не знаю, что из этого меня шокировало больше! То, что перебили очередную партию Плетущих, или то, что Кэйр вспомнил меня в связи с этим прискорбным событием.

— Что случилось?

— Фактически — несчастный случай. Взбесилась любимая свора гончих.

Мне резко поплохело.

Кэйр же невозмутимо улыбнулся, еще раз посмотрел на мой эскиз и с живым интересом спросил:

— Сможешь сшить и примерить? Хочу посмотреть!

Э-э-э…

— Кэйр, в ситуации, когда в соседнем государстве вырезают твоих коллег Плетущих, все, о чем ты можешь думать, — это о женщинах и нижнем белье?!

На меня очень укоризненно посмотрели. А после подхватили на руки и вынесли в гостиную, где сели на диванчик. Я попыталась было сползти с колен Кэйворрейна, но он не позволил.

— Пряха моя… тринадцатая. Как ты думаешь, я за это время мало с кем обсуждал данную ситуацию? И вот все, о чем я мечтаю, это прийти к моей сладкой смертной девочке и снова говорить про то же самое? Нет уж, если девочка сидит и рисует кружева, то я буду фантазировать о том, как она будет в них смотреться. Кстати, а зачем тянуть? Что на тебе сейчас?

Его величество беспардонно оттянуло мой ворот, с интересом туда заглянуло, а потом укоризненно посмотрело в глаза.

— Эллочка, а там без изысков. Как так?

А-а-а!!!

Я хлопнула по наглым рукам и рыкнула:

— А там — не твое дело! У нас платонические отношения!

— Какие-какие?

— Такие! Без низменных страстей!

Вырваться из рук короля никак не получалось. Более того, он прижал меня еще ближе и прошелся губами по шее к ушку… И в это ушко мурлыкнул:

— Милая, ты не поверишь, но именно в низменных страстях и заключается львиная часть прелести чувств и эмоций.

Он вновь так смотрел, так трогал, так целовал… пока еще легко и невинно. Поцелуи беспорядочной россыпью касались то кончика носа, то скул, то чувствительных мест на шее или ушках. И с каждым мгновением было все сложнее сохранять остатки разума.

И вроде я понимала, что, по идее, вот оно — то, что нужно для моего плана! Но какой-то внутренний ступор не позволял погрузиться в эту пучину еще глубже.

А возможно, дело было в том, что я вновь четко поняла: голову тут теряю только я.

И в глубине души еще тлела надежда договориться добром.

— Нам нужно кое-что обсудить.

Мужчина остановился. Задумчиво посмотрел на меня потемневшими глазами, но все же медленно кивнул. С рук слезть не позволил, но чуть отстранился и перестал трогать.

— Отпусти меня! — от всей души, со всей страстью попросила я. — Давай расторгнем контракт? Верни меня в мой мир.

— Хм-м-м… неожиданная просьба. Мне казалось, что ты всем довольна. Пряжа получается отличная, я переселил тебя в гораздо более роскошные покои и даже распорядился отнести награду. Я учу тебя магии. Неужели этого мало?

— Этого много, — честно ответила я. — Это невероятная щедрость, твое величество. Но мне… тяжело любить. Я никогда не испытывала таких сильных эмоций, и теперь мне страшно, что, вернувшись в свой мир, я не смогу помнить тебя только как занимательное приключение.

Лицо короля потемнело, в глазах вспыхнул гнев, но голос все еще был наигранно спокойным.

— То есть ты хочешь от меня уйти?

Ответить было почему-то очень сложно.

— Да.

Он молчал так долго, что секунды тянулись как смола. Невыносимо медленно.

— Нет, — наконец разомкнул губы Кэйворрейн. — Ты немного не понимаешь, моя смертная прелесть. С одной стороны, дивный народ легкомысленен и без усилий расстается с ценностями. Но совсем иное — предметы коллекции, близкие нам существа или… объект интереса. Я не отпущу.

— И кто я для тебя? — сухо спросила в ответ. — Логика хромает, Кэйр. Я всего лишь пряха. Ты постоянно меняешь тех, кто поставляет тебе нити. Так что пряхи — не коллекция. И вряд ли близкие существа.

— Да. Но ты — объект интереса. Девочка, что дает мне восхитительную пряжу. Девочка, которую пытаются украсть Благие. Девочка, которая справляется с магической тканью так же быстро, как и фейри. Хотя я искренне считал, что потенциала хватит лишь на изменение уже готовых полотен. Но ты смогла сотворить свое. И ты действительно считаешь, что я отпущу тебя, Элеонора Мак-Ринон?

Ответ, видимо, подразумевался, но я решила предпринять последнюю попытку:

— Даже если я попрошу? Очень сильно попрошу?

Кэйворрейн запустил пальцы в мои волосы и, притянув к себе, коснулся губ поцелуем. И это касание невероятно отличалось от тех, что он дарил ранее. Оно было властным, уверенным, даже чуточку жестким, но одновременно… бесконечно нежным.

И когда правитель Неблагого Двора оторвался от моих губ, то четко сказал:

— Если попросишь, я дам тебе все, Элла. Все — кроме свободы от меня.