Запас прочности

— Что это ты делаешь?

— Обозначаю границы моря.

— Какое же тут море? Это же Нева!

— В этом месте она больше не река, а море, «Охтенское море».

— Название сам придумал?

— Ничего я не придумывал. «Охтенское море» уже фигурирует в наших оперативных сводках. Это наш полигон.

Новоявленное море тесно — кусок реки между Литейным и Охтенским мостами, — вдобавок формой своей напоминает крюк подъемного крана. Здесь сильное течение — обстоятельство, совсем не подходящее для полигона, но зато глубины достигают 15–18 метров.

В штаб бригады посыпались заявки на «Охтенское море». С вечера до утра «малютки» и «щуки» бороздят эту лужу, погружаются и всплывают, часто с большим дифферентом на нос или корму — сказывается неопытность трюмных и рулевых. Прошла через полигон и «М-97». Маленькая, юркая, она ныряла и снова выскакивала на поверхность, словно резвящаяся утка. Мы и не догадывались тогда, что именно этой «малютке» под командованием капитан-лейтенанта Н. В. Дьякова выпадет честь стать первой ласточкой, проложить в море путь остальным лодкам.

Подводники жили ожиданием больших походов.

Глава вторая. Над Балтикой белые ночи

Отдать швартовы!

Мне поручили отвезти в Кронштадт баллоны с кислородом, а оттуда захватить электрические приборы. Наш тихоходный «Бурбель» — маленький буксирный пароходик, — отчаянно загребая носом воду, шел по Морскому каналу, когда враг открыл огонь. Снаряды падали довольно близко, и при каждом взрыве я с опаской косился на баллоны. Достаточно шальному осколку угодить в них — от «Бурбеля» и от нас следов не останется. Но ничего, прошли. На обратном пути нас снова сопровождали взрывы вражеских снарядов. Вернулись в Ленинград невредимыми.

А здесь, как всегда, хлопот по горло. Надо грузить на лодку новую аккумуляторную батарею. Пробиваем путь к заброшенным железнодорожным вагонам, вытаскиваем из них тяжелые эбонитовые баки, со всеми предосторожностями устанавливаем на платформе грузовика, везем, дрожа на каждом ухабе. Потом аккумуляторы опускаем на талях внутрь лодки. Вторые сутки весь экипаж трудится почти без отдыха. Старшина группы электриков Петр Ляшенко подгоняет матросов:

— Веселее давай! В море отдохнем!

Когда аккумуляторы были на месте, я пошел на плавучую зарядовую станцию. Это знаменитая «L-55» — английская подводная лодка, потопленная нашими моряками в 1919 году, а после поднятая со дна. Впоследствии ее переоборудовали под плавучую зарядовую станцию. Начальник «иностранки» старший инженер-лейтенант Александр Никитич Чернышев, выслушав меня, задумался:

— Командир дивизиона занят, не пробраться к нему. А без него я не могу перегнать свой корабль. — Потом махнул рукой: — А, ладно, будь что будет!

Малым ходом «L-55» отошла от плавбазы и вскоре ошвартовалась у нашей лодки. Я понимал, что Чернышев многим рискует: ведь у него не было права на самостоятельное вождение корабля. К счастью, все обошлось благополучно. Инженер распоряжался на мостике, как заправский командир, и самое трудное — швартовку — осуществил с блеском.

После ужина на плавбазе мне повстречался начальник мастерских Брянский. Сообщил, что винты лодки в полном порядке (а с ними ему пришлось немало повозиться), и вдруг спросил:

— Как вы думаете, если я попрошусь к вам командиром группы движения, меня не отругают?

— Могут и отругать.

— А вы как воспримете мою просьбу?

— Я поддержал бы ее. Хотя у вас и нет специального военно-морского образования и опыта плавания на лодках, но вы в прошлом конструктор, корабль знаете. И потом за эту зиму я убедился, что вы разносторонний специалист, находчивый и думающий. А главное — команда на нашем корабле хорошо обучена. С такими людьми и новичок быстро войдет в курс дела.

Лодка была уже у станции размагничивания, готовая к переходу в Кронштадт, когда к нам прибежал возбужденный Брянский.

— Назначен в ваше распоряжение! — доложил он командиру корабля.

Сергей Прокофьевич Лисин пожал ему руку:

— Что ж, поплаваем вместе.

Подойдя ко мне, Брянский говорит доверительно:

— А инструкции все я уже изучил.

— Значит, все в порядке, — шучу я. — Но пока держитесь возле меня, присматривайтесь и спрашивайте больше, если что не понятно. Не стесняйтесь, Осип Григорьевич, и к старшинам обращаться за советом.

Три подводные лодки первого эшелона были готовы в путь. В сумерках мы подошли к «Коммуне», большому двухкорпусному спасательному судну. Помощник флагманского инженер-механика Борис Дмитриевич Андрюк вместе с водолазами принялся осматривать аварийно-спасательное оборудование лодки. Он приказал открыть все так называемые эпроновские лючки. Водолазы во главе со старшиной 1-й статьи Пономаренко попробовали, подходят ли воздушные шланги к штуцерам на корпусе нашего корабля. Если что случится с лодкой, водолазы через эти штуцера будут снабжать нас воздухом.

— Все в норме, — признал Андрюк. — А вообще-то хорошо, что мы народ неверующий.

— А что такое?

— Как же, в понедельник пойдете. Ну, Виктор, будь здоров. Помни, я буду дежурить в канале на водолазном боте. В случае чего подам братскую руку помощи.