Записки бывалого кота

Неожиданно Крунк остановился и стал прислушиваться. Тут и котенок услышал хруст веток. Только бы не кабан! Нет, не похоже на то, чтобы кто-то пробирался через заросли. Хруст, какой-то хаотичный, раздавался в одном и том же месте. Крунк, а за ним и Пусик, двинулись на звук. Вскоре все стало ясно. Детеныш косули забрался в заросли шиповника и запутался в его длинных плетистых ветвях. Чем он больше крутился, пытаясь выбраться, тем больше острых колючек в него вцеплялось. Значит, та косуля на опушке – его мама. Крунк подошел как можно ближе к косуленку, оскалил свои огромные клыки и с угрожающим рычанием бросился на малыша. Тот в ужасе стал рваться из шиповниковой ловушки.

«Неужели Крунк хочет его загрызть?» Пусик пришел в смятение.

Пес продолжал скалиться, рычать и бросаться, оставаясь, однако, на одном и том же месте, пока до смерти перепуганный малыш не проломился сквозь опутавшие его колючие ветки и не умчался вверх по склону к своей мамаше.

Крунк взглянул на обомлевшего Пусика.

– Надо было припугнуть его, чтобы он выскочил из этих колючек.

Пес встряхнулся и небрежной рысцой двинулся дальше в лес.

Глава 8. История маленького Крунка

Обычно, вернувшись после длительных лесных прогулок, Айлин сидела на веранде, а Крунк, положив свою огромную голову на мощные лапы, тихо дремал рядом. Вначале Пусик устраивался где-нибудь неподалеку, но день ото дня придвигался все ближе и стал ложиться рядом с Крунком, прижавшись к его лапам. Тот немного порыкивал, но постепенно привык к свернувшемуся около него котенку.

С каждым днем осень все больше разливалась ав воздухе. Айлин, Крунк и Пусик возвращались с прогулок уже в сумерках. Вечерами становилось сыровато. Но на веранде, защищенной от ветра и обращенной на юг, еще сохранялось тепло, и они отдыхали в тишине сада, пока на темнеющем бархатном небе не проступали золотистые звездочки, а внизу в долине не загорались одно за другим окна в домах.

Пусику очень хотелось спросить Крунка, почему он всех спасает, но пес казался ему таким суровым, что он не решался. Но как-то Айлин позвали соседи, Крунк открыл глаза и спокойно лежал, дожидаясь еевозвращения, и Пусик, наконец, решился.

– Потому что меня самого спасла Айлин, – нехотя ответил Крунк. Он был скуп на рассказы.

* * *

Того первого человека, который надел на Крунка ошейник и пристегнул поводок, он помнил смутно. Он был очень молод, только начал выходить из щенячьего возраста и плохо понимал, что происходит. Этот человек как-то назвал его и даже повторил имя несколько раз, видимо, полагая, что щенок его тут же усвоит. Этого не произошло. Щенок крутился на поводке, стараясь схватить его зубами и вывернуться из ошейника, чем вызывал немалое раздражение человека, держащего другой конец поводка.

Крунка привели в огромную, сверкающую чистотой квартиру и показали коврик недалеко от входной двери. «Место». Крунк не знал команд, но по тому тону, как этобыло произнесено, и по указующему пальцу понял, что на этом коврике он может сидеть и лежать. Этим пространством его жизнь в замечательной квартире и была ограничена.

Позже около коврика появилась миска с водой, а потом и миска с гранулами. Крунк долго ими давился, и все-таки не смог съесть, чем вызвал недовольство своих новоиспеченных хозяев.

Их было двое: мужчина и женщина. Общение с женщиной прекратилось на следующей же день. Драматично.

Крунку надоело сидеть на коврике. Из глубины квартиры доносились заманчивые запахи и неумолкающий голос хозяйки. Щенок встал и осторожно пошел к двери. За ней оказался длинный коридор, он заворачивал, и именно там, как понял щенок, происходило нечто интересное. Пес направился туда, в коридор выходили еще двери, и одна из них была открыта. Пройти мимо, не заглянув туда, было просто невозможно.

В комнате стояла огромная кровать с блестящими шарами на спинках. Они так и притягивали щенка своей гладкостью и запахом дерева. Он походил вокруг, потом запрыгнул на кровать и подгреб покрывало под себя. Он лежал, не отводя завороженных глаз от ослепительной лакированной поверхности деревянных шариков. Он подполз поближе и лизнул, а потом, не в силах больше сдерживаться, сжал челюсти, дерево чуть поддалось. Крунк на секунду выпустил добычу и снова сжал ее зубами. С наслаждением.

Вскоре шары потеряли свою гладкость и лакированный блеск и стали шершавыми и облезлыми как обычная деревяшка. Крунк потерял к ним интерес, огляделся в поисках того, чем бы еще можно было заняться, и., наконец, вспомнил, что то место, откуда доносились запахи (а они стали еще сильнее и аппетитнее), еще им не исследовано.