Записки резидента. По заданию Сталина – в Поднебесную

15 ноября 1943 г. меня пригласил на обед министр иностранных дел Китая Сун Цзывэнь. Он возвратился из США 13 октября. Был также в Лондоне, встречался с Черчиллем, Иденом и другими государственными деятелями, участвовал в англо-американской конференции в Квебеке (Канада). Его давние симпатии к американцам, усиленная доза антисоветской обработки, которой он подвергся в среде соответствующих американских деятелей, а также переговоры с англичанами и канадцами вскружили голову китайскому дипломату. Как и его сестра Сун Мэйлин, Сун Цзывэнь был уверен в непрочности и в скором развале англо-советско-американской коалиции. Поэтому не случайно, вернувшись в Чунцин, он нашел время отобедать с бельгийским, норвежским и голландским послами, а для встречи с советским послом времени не оказалось. И, видимо, только по совету Сунь Фо, Шао Лицзы и других деятелей Сун Цзывэнь пригласил меня на обед, чтобы демонстративно подчеркнуть добрососедские отношения. Он не постеснялся значительно Дольше, чем это положено, жать мне руку, говорил мне комплименты, щеголяя знанием английского языка и т. п. Обед был прекрасно сервирован, на столе стояли французские вина, которые, по словам его заместителя Ху Шицзе, хранили только для самых близких друзей. Сун Цзывэнь пытался всячески продемонстрировать свое расположение к советским дипломатам в Чунцине.

17 ноября 1943 г. состоялась интересная беседа с чехословацким посланником Маневски. Он высказал ряд довольно интересных и новых суждений о Китае. В частности, касаясь политики китайского правительства, Маневски заявил, что в будущем Советскому Союзу как бы не пришлось стать на Востоке щитом, преграждающим китайскую агрессию на Запад. Он сказал, что китайцы очень склонны к территориальным притязаниям и то, что Китай вошел в число большой четверки государств, сейчас очень сильно кружит голову как самому Чан Кайши, так и лицам из его ближайшего окружения. Маневски подчеркнул, что эта наметившаяся тенденция с ростом международного престижа Китая может в значительной степени возрасти.

В связи с ухудшением советско-китайских отношений в китайской печати распространялись различные клеветнические сообщения по поводу синьцзянских событий, о наличии какого-то секретного соглашения между СССР и Японией, согласно которому японские войска в Маньчжурии якобы перебрасываются для военных действий в Центральный Китай и т. п. Китайские власти стали создавать ненормальную обстановку и вокруг советского посольства. В беседе с генеральным секретарем Национально-политического совета Шао Лицзы я обратил его внимание на это. Я сказал, что в результате наглых действий китайских специальных служб лица китайской национальности боятся посещать наше посольство. Даже китайские сотрудники посольства (работники информационных бюллетеней, преподаватели, технический персонал) боятся работать в здании посольства, так как их всячески запугивает китайская спецслужба.

22 января 1944 г. меня пригласил на чашку чая в свою резиденцию Чан Кайши. Во время беседы присутствовали его супруга и генерал-лейтенант Пу Даомин, который выступал в качестве переводчика. После обычного обмена протокольными любезностями Чан Кайши сказал, что он рассматривает Московскую, Каирскую, Тегеранскую конференции как звенья единой цепи, и поэтому в целом все они являются большим ударом по врагу, поскольку союзники договорились о единой стратегии в войне против общего врага. В свою очередь я заметил, что теперь, когда на конференциях союзники достигли согласия по всем основным вопросам, осталось только одно: по-настоящему воевать.

Далее Чан Кайши заявит, что ему известно, что на Тегеранской конференции И.В.Сталин своим заявлением о Китае оказал благотворное влияние на весь ход обсуждения вопросов, связанных в той или иной степени с Китаем. Чан Кайши просил выразить И.В.Сталину его признательность и передать благодарность за такое положительное отношение к Китаю.

Затронув затем вопрос о Японии, Чан Кайши сказал, что, насколько ему известно, японские военные власти ввозят сейчас в Маньчжурию все машинное оборудование механических, моторо-строительных и других заводов военной промышленности из оккупированных японцами районов Центрального и Юго-Восточного Китая, а также с островов Тихого океана. Это позволило японской авиационной промышленности в 1943 г. значительно увеличить выпуск самолетов, который, по некоторым данным, в два раза превзошел производство самолетов в 1942 г. Чан Кайши сказал, что он не хотел бы, чтобы союзники допустили определенный просчет в оценке боеспособности японской армии.