Записки резидента. По заданию Сталина – в Поднебесную

— По имеющимся у Советского правительства достоверным сведениям, с конца прошлого года местные синьцзянские власти приступили к массовому переселению казахского населения алатауского округа в южные районы синьцзянской провинции. Часть казахов воспротивились этому переселению и перешла границу Монгольской Народной Республики. Власти Монгольской Народной Республики приняли этих казахов на свою территорию как беженцев. Находящиеся в северо-восточной части Синьцзяна китайские карательные войска, преследуя казахов, вторглись на территорию Монгольской Народной Республики и обстреляли с самолетов как этих беженцев, так и населенные пункты Монгольской Народной Республики. В этих условиях правительство Монгольской Народной Республики вынуждено было принять соответствующие меры и дать отпор этим вторгшимся на ее территорию синьцзянским воинским частям. В связи с вышеизложенным по поручению Советского правительства имею честь заявить, что в случае, если подобные нарушения границы Монгольской Народной Республики со стороны синьцзянских войск будут иметь место и впредь, то Советское правительство в силу существующего между СССР и Монгольской Народной Республикой Договора о взаимопомощи от 12 марта 1936 г. будет вынуждено, в целях ограждения безопасности территории МНР, оказать правительству этой республики всю необходимую помощь и поддержку.

По окончании устного заявления, я передал министру письменный текст заявления. Сун Цзывэнь пытался опровергнуть его, сказав, что у Китая в Синьцзяне нет самолетов. Я напомнил министру, что самолеты имеются у Шэнь Шицая, а также в Кульджинской авиационной школе.

3 апреля 1944 г. Сун Цзывэнь дал официальный ответ на мое заявление, в котором он утверждал, что китайские войска, расквартированные в Синьцзяне, якобы потому проникли на территорию Монголии, что преследовали бандитов в районе Алтайских гор. Одновременно он утверждал, что Внешняя Монголия является частью китайской территории, поэтому советско-монгольский протокол от 1936 г. по отношению к Китаю не имеет силы, и китайское правительство не признает его.

10 апреля 1944 г. Сунь Фо через сына Евгения Чэня — Перси Чэня зондировал вопрос о возможности встречи со мной. Я был болен и полагал, что Сунь Фо в таких обстоятельствах не пойдет на встречу со мной. Однако 12 апреля в 4 часа дня он приехал ко мне на квартиру, и я был вынужден его принять. Беседа носила неофициальный характер. Сунь Фо заявил, что он только недавно беседовал с генералиссимусом Чан Кайши и хотел бы затронуть некоторые вопросы улучшения советско-китайских отношений. Я со своей стороны также сказал ему о желании правительства Советского Союза улучшить советско-китайские отношения. При этом я заметил, что не все зависит только от нас. Я объяснил Сунь Фо, что Советское правительство всегда положительно рассматривало вопрос о транзите китайских грузов через территорию Советского Союза. Однако в связи с войной практически осуществить это не всегда было возможно. Затем я коснулся синьцзянских событий и подчеркнул, что враждебные Советскому Союзу действия Шэн Шицая и других лиц синьцзянского провинциального правительства находили поддержку определенных лиц в центральном китайском правительстве. Я указал на факт провала китайской стороной переговоров о заключении соглашения о совместной разработке месторождений нефти в Тушанцзы. Я, наконец, отметил, что на протяжении всего 1943 г. китайская пресса перманентно обрабатывала общественное мнение Китая в антисоветском духе. При этом я напомнил Сунь Фо о беседах с ним, в которых уже обсуждалось такого рода поведение китайских деятелей.

Сунь Фо сказал, что он очень хорошо меня понимает и делает все, что от него зависит. Он напомнил мне, что по возвращении из Советского Союза в 1939 г. он сделал несколько докладов и выступлений о Советском Союзе, о помощи СССР Китаю, о солидарности, симпатиях советского народа к народу Китая. Сунь Фо выразил уверенность, что его выступления сыграли положительную роль в правильном понимании Советского Союза китайским народом и правительством Китая. Он с сожалением отметил, что в стране находятся люди, которые не понимают или не хотят понять того, что их недостойные высказывания и поступки граничат с антисоветскими выпадами. В частности, он указал на дубаня Синьцзяна Шэнь Шицая, который, являясь милитаристом по своей идеологии и убеждениям, превратил Синьцзян в собственную вотчину и решительно боролся против влияния там центрального правительства Китая. Сунь Фо сказал, что в свое время Шэнь Шицай, выдавая себя за друга СССР, пытался использовать авторитет Советского Союза, а теперь, испортив отношения с Советским Союзом, он пытается привлечь на свою сторону центральное правительство Китая и тем самым обелить свое поведение. Сунь Фо сообщил, что во время пребывания Шэнь Шицая в Чунцине ему не удалось встретиться с ним, но ему хорошо известно поведение дубаня, и он считает это поведение вредным и ошибочным.