Заросшая дорога в рай. Детективы

Ольга отметила прищур бархатных глаз из-под татуажных бровей, красноватый кончик носа, видимо, плакала, и припудрить не удалось, губы в малиновой помаде. Она пристальнее всмотрелась в лицо вдовы и «ого!» – под нарисованными бровями едва заметно выступали контуры своих, они были чуть ниже и делали глаза зрительно меньше. Та же тёмная полоска проступала над верхней поправленной ботоксом губой. У Ольги появилось ощущение, что на лице Ирины проявляется, вопреки её воли вылезает другое лицо – лицо неизвестной женщины. Слаповский, вероятно, тоже увидел неряшливость в лице красавицы. Он брезгливо скривился, навесив на физиономию ироническую улыбку.

В коридоре послышались шаги. Судя по тяжёлому стуку каблуков, это была Эльза.

«Вот и улитка притащила свой домик», – подумал Михаил, наблюдая, как фрау Леманн чуть боком вошла в дверной проём.

Эльза была одета в тёмно-фиолетовое вечернее платье с открытыми плечами. На согнутой левой руке висело меховое манто из серебристой каракульчи.

Сайрус с тщательно отретушированным синяком под глазом появился вместе с Иваном Усачёвым. Они вошли плотно затворив за собой дверь. Усачев нёс чёрную кожаную папку, которую, как только они приблизились к столу, тут же передал адвокату. Сайрус окинул присутствующих значительным взглядом и значительным тоном произнёс:

– Я уполномочен Олегом Олеговичем довести до вашего сведения, следующие его распоряжения…

– Зачем тратить наше время, – лениво перебил Бриона Слаповский и небрежно бросил в рот очередную ягоду. – Распоряжение утратило силу в связи с уходом из жизни распорядителя. Может быть, лучше эти господа, – Алексей Иванович, не оборачиваясь, махнул рукой в сторону следователей, – расскажут нам о проделанной работе…

Эльза, соглашаясь, кивнула. Ирина поёжилась, закутываясь в чёрный шерстяной шарф, который ещё больше подчёркивал траурность её тёмно-синего костюма.

– Не торопитесь, господа! – Сайрус встал. – Я не могу не обнародывать документ, поскольку распоряжение по воле Олега Олеговича в случае его смерти превращается в завещание…

– Бросьте, Брион! – выкрикнул Слаповский, вскакивая с места. – Бумага нотариально заверена? Сомневаюсь!

– А ты не сомневайся, – осадил закипающего Алексея Ивановича Усачёв, и, вглядываясь в тёмный угол, обратился к Исайчеву. – Вам, Михаил Юрьевич не кажется, что уже следует пригласить сюда недостающих людей? Чтение сей бумаги касается их напрямую…

– Они должны быть в 18:30, ещё семь минут. – Ответил Михаил, посмотрев на дверь. – Пусть пока присутствующие ознакомятся с подлинностью бумаг. Господин Брион, продемонстрируемте желающим отметки нотариуса…

Адвокат поднял прошитый документ и, повернув его обратной стороной, показал синие штампы и печати нотариуса.

Тишина, повисшая в зале, густела с каждой минутой. Ольге захотелось крикнуть, чтобы разбить её вдребезги, но звук растворяющейся двери опередил её. На пороге стоял молодой человек. Он осмотрел зал и, удовлетворившись увиденным, отступил, пропуская вперёд женщину. Даже Михаил, недавно расставшийся с Василисой, не узнал её. Сейчас, перед ними стояла дама, право на равенство с которой, не могло прийти ни в чью в голову.

– Бемби! Чёрт тебя возьми! – воскликнула Эльза, вскочив и привычным движением отшвырнув от себя стул, – как всегда, не к месту! Здесь семейные дела…

– Не тратьте, фрау Леманн, время на пустую болтовню, – одёрнул Эльзу Иван Усачёв, – проходите, Василиса, и вы, Олег Олегович. – Он указал рукой на два свободных стула по другую сторону стола, – вот ваши законные места…

Эльза отбросила накидку, подбоченилась, наклонила упрямо голову и вышла навстречу Василисе, цедя сквозь зубы:

– Я… сказала… пшла… отсюда… – но, не дойдя двух шагов, упёрлась в грудь сопровождавшего Василису молодого человека.

– Прочь, придурок! – Эльза резко подняла голову и наткнулась взглядом на ледяные глаза парня, охнула, – Алька, ты?

– Ведите себя прилично, мадам, – бросил он, рукой отодвигая Эльзу в сторону. Другую руку юноша протянул Василисе. Она, чуть улыбнувшись, вложила кисть в его ладонь, и они пошли к столу. Когда Василиса села, Олег встал за её спиной, оглядев присутствующих, произнёс:

– Я Олег Олегович Бурлаков. Мою маму думаю представлять не нужно. Мы здесь по приглашению Олега Олеговича Бурлакова – моего отца. Вопросы есть?

– Садись, сынок, не торопись, – отозвался Усачёв, – какие к тебе вопросы?

Эльза, покачивая тяжёлыми бёдрами, подплыла к стулу, на котором сидел Иван Усачев и, вперив взгляд в незнакомого ей молодого человека, произнесла:

– За меня не решай, Ванюшка. Поясни, чей ты сынок? Этой сторожевой овчарки, – Эльза положила руку на плечо Ивана Васильевича, которую тот, дёрнувшись, грубо скинул, – или моего братца?

Олег извлёк из нагрудного кармана джинсовой куртки листок бумаги и, разгладив его на поверхности стола ребром ладони, пододвинул указательным пальцем ближе к Эльзе:

– Это, мадам, письмо отца, в нём он приглашает меня приехать в Россию. Вы знакомы с его почерком?

Эльза пробежала глазами текст и, в ярости сжимая кулаки, вскрикнула:

– Подайте мне водки! Подайте, подайте…