Заросшая дорога в рай. Детективы

Усачёв, неожиданно для всех вынул из-под стола руку с зажатой в ней армейской флягой в виде миниатюрной канистры, протянул её Эльзе. Фрау Леманн схватила флягу, судорожно отвинтила крышку и, клокоча горлом, сделала несколько больших глотков. Плюхнулась на стул, откинулась на его спинку, растеклась телом, хитро подмигивая Ивану Васильевичу, изрекла:

– Да ты, дружок, никакая не сторожевая собака. Ты у нас, оказывается, Царевна-лебедь. Из одного рукава вытряхнул сыночка с мамашкой, из другого фляжечку с коньячком. Коньячок хорош! Ирка, допей! Тебе тоже нужно… – и Эльза толкнула по шёлковой скатерти стола фляжку в сторону вдовы. – Давай Брион, читай, какие ещё сур-рпры-ызы приготовил нам мой братец.

Брион присел и с торжественным лицом голосом телевизионного диктора на параде произнёс:

– Дело, которому я посвятил жизнь, в полном объёме передаю…

* * *

Ольга, всё это время наблюдавшая за Эльзой, никак не могла понять, что с ней произошло. Она вдруг резко изменилась: вроде те же опущенные в брезгливой улыбке уголки потрескавшихся губ, чуть взлохмаченные, выбившиеся из куцего хвостика, рыжеватые волосы, не способный выразить ни одной эмоции накаченный ботексом глянцевый лоб, всё то же, что и было… может быть… может быть выражение глаз?

– Да… – будто прочитав мысли жены, тихонько подсказал Михаил, – у неё как-то странно выцвели глаза… я раньше не замечал, а сейчас они…

– Она боится, что заросла её дорога в рай… – выдохнула Ольга.

– Поэтично, Олечка! – заметил Роман. – Только я грубый материалист и циник. Вы что не слушали завещание? Он же фрау ничего не оставил. Сыну бизнес, дочерям хоромы за бугром, жене питерскую квартиру и содержание, а ей ничего. Даже не вспомнил! Вот тебе и сурпры-ы-ыз!

– А себе? Что он оставил себе? Бурлаков не собирался умирать, – спросила Ольга, посмотрев на задумавшегося мужа. Михаил был здесь, но судя по выражению его лица вроде и не здесь.

– Себе он оставил подарок Василисы – домик на острове в Керченском проливе, – ответил Роман, вглядываясь в Михаила. – Бурлаков собирался уехать туда с Василисой навсегда. Михал Юрич, ты что? Готовишься к прыжку?

– А? – встрепенулся Исайчев, – Помнишь, Роман, ты сказал: «Эмоция, вышедшая на уровень сознания, контролю не поддаётся».

– Это не Роман сказал, – поправила мужа Ольга, – а академик Наталья Бехтерева.

Михаил махнул рукой:

– Какая разница, кто! Сказано, верно. Научно доказано. Это, главное. У одного из них эмоция вышла на уровень сознания и не подчинилась контролю…

Он встал и твёрдым шагом пошёл к столу, на ходу обращаясь к Бриону:

– Вы закончили?

– В основном да! – закрывая папку, с выражением чувства собственной важности на лице и в голосе ответил Брион.

– Господин Слаповский, – начал Исайчев, – давеча просил меня отчитаться в проделанной работе. Я готов!

Алексей Иванович сидел к следователю вполоборота. Он доедал ягоду боярышника. Кожуры и зёрен было уже так много, что Слаповский перестал сплёвывать их в ладонь, а складывал туда же, в блюдо.

– Знаете, господин следователь, – Слаповский медленно развернулся и теперь смотрел в лицо Исайчеву. Смотрел, нагловато прищуриваясь. – Мне наплевать, чем закончилась ваша работа. Наплевать на вас, на убиенного хозяина, и на всё, что происходит. Зачем я здесь?! Дамы после оглашения документа офигели… А я что? Я не родственник, наследства не ждал… Оставит новый босс работать, останусь. Не оставит, пойду на пенсию. Стану на даче рыбу удить… – Слаповский отправил в рот очередную ягоду и, пожевав её, смачно сплюнул в блюдо с остатками боярышника.

– Алексей, не будь свиньёй! – закипела вдова, – Ты здесь, потому что Олег считал тебя другом. Он, вероятно, перед завершением дел хотел с тобой попрощаться, вероятно…

Видно было, как Слаповский напрягся, решив ответить Ирине, но Исайчев опередил его:

– Не совсем так, госпожа Бурлакова, Олег Олегович решил и эту линию своей жизни завершить. Закончить, можно сказать, дуэль. Я намеренно попросил господина Бриона не всё зачитывать в завещании. Хотел, чтобы вы сосредоточились на его сути, а не нюансах.

Эльза отхлебнула коньяк из вернувшейся к ней фляжки, процедила сквозь зубы:

– Какое ты, Погремуха, имел право дирижировать завещанием хозяина?

Появившийся за спиной фрау Леманн Роман Васенко выдернул из её рук флягу, вернул Усачеву и, наклоняясь к уху Эльзы, пророкотал:

– Если вы, фрау, уйдёте от нас в глубокое алкогольное опьянение, это будет не гут. Вы здесь нужны. Разрешите мне приземлиться рядом с вами?

Брион, дождавшись тишины, пробежал по тексту взглядом и, найдя нужную строчку, прочёл:

– Дочерям моим Инне Бурлаковой и Ульяне Бурлаковой по факту рождения Слаповской завещаю…

– Достаточно, господин Брион! – оборвал Михаил. – Видите, господин Слаповский, Олег Олегович тоже понимал, что у двух людей с карими глазами не может родиться ребёнок с серыми. Вы так и не научились ценить прозорливость своего босса. Ирина Витальевна, – Михаил обратился к застывшей вдове, – вы как рефери можете объявить победителя дуэли?

Ирина закрыла лицо ладонями, всхлипывая, прошептала: