Зарра. Том 1

Мирза опустился на живот, лег на желто-коричневый ковер прошлогоднего мха и с луком в руках застыл на месте. Рогач на какое-то время исчез из поля его зрения. Спустя мгновения за бугром послышался шорох трущихся о могучий ствол дуба ветвистых рогов. Мирза затаил дыхание. За огромным стволом могучего дуба показалась ветвистая голова косули. Он замер, но, успокоенный тишиной, открылся во всей своей красе. В миндальных глазах отражались огненные блики. Весь подготовительный процесс к пуску стрелы растянулся всего несколько коротких мгновений. Мирза натянул лук, прицелился, со свистом пущенная стрела острым жалом впилась в глаз рогача. Животное болезненно вскрикнуло, подпрыгнуло высоко, как будто собиралось взлететь, всей массой огромного трепещущего тела рухнуло на землю. Мирза одним прыжком оказался рядом со зверем. Ловко, как рысь, накинулся на него. Вытащил короткий охотничий нож, повернул голову в сторону Кааба и прошептал: «Бисмиллахи ррахмани ррахим». И резким движением руки провел лезвие ножа по его шее. Он отпустил рогача, поднялся во весь рост, пустил боевой клич: «Я – великий охотник! Я победил тебя!» Затем навалился на дрыгающее в конвульсиях косулю, ухватил его за рога, прижал голову к земле, оставался так, пока оно не испустило последнее дыхание. Сегодня молодой охотник досыта накормит мясом косули своих: брата, сестру и друзей, приютивших их…

Мирза решил не разделывать косулю, попробовал поднять его на плечи. Поднял, но он оказался очень тяжелым, не донесет. Он ловкими движениями рук провел лезвием ножа тонкий разрез от груди до мошонки. Вытащил внутренности, отрезал легкие, печень, сердце, почки, положил в грудную клетку, разрез в трех местах закрепил скобами из прутьев. Теперь он легко закинул косулю на плечи, быстрым шагом двинулся в сторону долины, узкими террасами спускающуюся к реке. Широкоплечий, рослый восемнадцатилетний мужчина шел легко и быстро на своих длинных сильных ногах, как молодой волк, идущий к своей цели. Он спустился на самый низ ущелья, по еле заметной тропинке вскарабкался на крутую гору и очутился на каменистой террасе, соединенной между собой узкой лентой серой тропинки.

Поднялся на макушку горы, откуда открывался вид на стойбище калукцев. Издалека во мраке ночи были видны зажженные на одинаковом расстоянии друг от друга костры. Перед каждой саклей, выбеленной свежегашеной известью, горел костер. Эти костры, горящие у входов в сакли калукцев, приглашали к себе людей с добрыми намерениями, отпугивали пришельцев со злыми умыслами, также диких зверей.

Мирза со своей добычей проскользнул в одну из таких саклей и, бросив в прихожей тушу косули, толкнул дверь в комнату с очагом. У восточной стены в небольшом очаге тускло тлел кизяк. Дым окутывал саклю кругами и, стремясь вырваться наружу через трещины оконных рам и створки дверей, стлался к потолку. В очаге на треножнике был виден казан, из которого торчали ножки дикой индейки. На полу лежал протертый временем палас из волокон конопли – ни ковра, ни подушек, ни одеяла. В стенных шкафах без створок, расположенных по бокам очага, была видна кое-какая посуда из дерева, глины и другая домашняя утварь. У восточной стены комнаты, по одну и другую стороны очага, в темноте, накрывшись овечьими тулупами, спали брат Раджаб и сестра Сейранат. У Мирзы от голода кружилась голова, но усталость взяла вверх. Он, завернувшись в свой тулуп, лег рядом с братом и уснул крепким сном…

* * *

С минарета мечети раздался призыв муэдзина на намаз. Мирза встал в плохом настроении отправился в мечеть на утренний намаз. Ему приснился сон, как их изгоняли с родного стойбища. По дороге в мечеть он себе задавал вопрос, не дающий ему покоя: «Неужели я с братом и сестрой, как когда-то наш прапрадед Раджаб, останемся изгоями племени?» В те далекие времена прапрадед, после кровавого столкновения с враждующим родом племени, тоже был вынужден поздно ночью спешно сняться с насиженного места и отправиться в сторону родственного племени калукцев. Он там построил дом, женился, у него появились дети. Только спустя многие десятилетия прапрадед с семьей перекочевал к себе на родину. Это воспоминание так расстроило Мирзу, что он смутно помнит, как зашел в мечеть, как со всеми остальными сделал намаз, вернулся обратно. Бывает же схожая судьба – сейчас он с братом и сестрой живут в сакле, когда-то построенной прапрадедом, оставленной родственнику Махмуд-беку по материнской линии.