Зарра. Том 1

Первые лучи солнца, прежде радующие и ласкающие глаз Мирзы, на этот раз опечалили его до слез. Он унылым взором оглянул убогую, нетеплую, непривычную обстановку сакли. Его поразила мрачная, удручающая картина их временного жилища. Над его головой низко нависал закопченный потолок. Под ним на вымазанном черной речной глиной полу был расстелен палас, сотканный из холста. Его удручали голые, закопченные, покрытые сажей, стены, когда-то выбеленные известью. Жилище расписано сажей вместе с влагой, просачивающейся с плоской глинобитной крыши, растекающейся по стенам. С потолка свисает паутина, тонкими нитями закрепленная по всему жилищу. Он печально взглянул на беззаботно спящего брата и сестру, обеими руками, как клешнями, нервно зажал голову; ладонями прошелся по лицу, сгоняя с него мрачные думы. Ему надо было спешно что-то предпринять. Затопил очаг, разбудил брата и сестру…

Племя калукцев стойбищем располагалось юго-западнее Урочища оборотня, под крутым хребтом Каркулдага. Это были ближайшие родичи гуннов. Как и мужчины из его племени, калукцы свободолюбивые уздени. Они не знают и не терпят над собой никакой власти людей ни из своего, ни из чужого племени. Бедные, но самостоятельные, храбрые и отважные, они меткие стрелки из лука, из ружей; от природы славные наездники. Иногда калукцы с гуннами совершают набеги на племена, живущие западнее и севернее Каспийского моря, севернее реки Терек, вплоть до Волги. Часто делают набеги за Муганьскую степь, на южные берега Каспийского моря, далеко забегая на территории иранских, турецких ханов, которые и сами часто на легких конях саранчой просачиваются на земли Табаристана, Дербентского ханства, угоняя скот, женщин и детей.

Старшина калукцев, Махмуд-бек, приютивший в одном из своих домов Мирзу с младшим братом и сестрой, в этом племени считался богачом. Он имел четыре сакли, четырех жен. На его пастбищах нагуливали жир тысячи овец и коз, сотни бычков, стадо дойных коров. В его кладовой хранились кадки с топленым маслом, сыром, огромные бочки с вином и медом. В поселении он слыл добрым, щедрым на руку и мудрым правителем. Каждый день у него гостили гости. Люди шли к нему с просьбами, за советом или просто так – поговорить, отвести душу. Он всех принимал, щедро угощал, внимательно выслушивал, давал дельные советы. Сирот, бедных от себя с пустыми руками никогда не отпускал. Самых дорогих гостей угощал виноградным вином и чапой. Людей подкупала его приветливая улыбка, стойкость, выдержанность во всем.

Махмуд-бек был и предприимчивым купцом: обменивал бычков, ягнят, баранов и шкуры у соседних племен и стойбищ на хлеб, овес, горох. А по пятницам на Дербентском базаре свою живность обменивал на холодное, огнестрельное оружие, пушки, ковры, паласы, котлы, атласную, шелковую парчу, пряности. Сердце у него было по-детски доброе, лицо веселое.

Махмуд-бек, с первых же дней пребывания у себя, полюбил Мирзу, опекал его младшего брата и сестру. Смекалистость этого не по годам повзрослевшего молодца, расторопность, умение держать себя в обществе, виртуозная игра на чунгуре, задорные песни, живой, острый ум – все это подкупало Махмуд-бека. А каким Мирза был мастером по кузнечному делу, слава об его оружии пошла далеко за пределы Табасарана. Он был ловким пахлеваном, единоборцем, стрелком, как он искусно никто не владел холодным оружием, так метко никто не стрелял из ружья.

Мирза с Махмуд-беком все свободное время упражнялись в стрельбе из лука и огнестрельного оружия, фехтовании на саблях и кривых кавказских шашках. Они изучали навигацию, артиллерию, картографию, дороги, тропы. Они вместе с другими членами стойбища на многие сутки отправлялись в сторону Дербента на восстановительные работы разрушенных стен Дагбары. В свободное время охотились на косуль, горных баранов, муфлонов, сутками теряясь на альпийских лугах Агула, Рутула. Сильные стратеги и тактики современной войны, они долго и обстоятельно обсуждали все нюансы последних сражений калукцев и гуннов с кочевыми племенами Закаспия, конными отрядами янычаров, каджаров, кизилбашей, которые в последнее время стали сильно тревожить горцев.

В Агуле, Рутуле, Ахтах у них было много кунаков, которые тоже приезжали в гости к ним на стойбище. Приезд агульцев, рутульцев, цахуров, лезгин в гости – это было самое запоминающее событие в жизни племени калукцев. По ночам вся молодежь стойбища собиралась в один из дворов Махмуд-бека и устраивала пир с плясками, зурной, песнопениями, виртуозной игрой Мирзы на чунгуре. До утра лезгинские, агульские, рутульские, табасаранские ашуги состязались в умении экспромтом сочинять песни, их виртуозно исполнять.