Зарра. Том 1

Последние лучи заходящего солнца преломляются сквозь оранжевые, багровые, сиреневые облака и падают на вереницу холмов за горизонтом. Лучи солнца отражаются и слабым янтарным блеском в степи, уходящей на ночной покой. Мирза обернулся: преследователи были далеко позади. Он направил коня на холм, оглянулся назад, ухмыльнулся, прижав свою драгоценную ношу к могучей груди, взмахнул плеткой, подрагивая плечами, умчался прочь. Конь мчался стрелой, оставляя за собой шлейф пыли и песка. Мирза еще раз обернулся назад: его преследователи находились на расстоянии не менее пяти тысяч шагов. Улыбка скользнула по губам. «Быстрее неси нас, конь мой родимый!» – воскликнул он. И, обращаясь к прекрасной незнакомке, воскликнул: «Мирза быстрее и ловчее, чем степные богатыри. А конь его – огонь!» Незнакомка по движению губ поняла значение его слов, обиженно отвернулась, возмущенная его преждевременной радостью. Она-то знала своих сородичей! Умрут, но своего не упустят. Ее тревожили и другие горькие мысли: с сегодняшнего дня до конца своих дней она может остаться невольницей этого странного, могучего незнакомца.

Мирза за время скачки со своей спутницей не обменялся ни единым словом. И ему, и ей не до этого было! Вечерело. На западе, там, где начиналась его родина, медленно и величаво гасли расходящиеся окрест лучи заходящего солнца. Темно-густым багрянцем полыхало зарево на веренице уплывающих в вечерний туман холмов. И при каждом взмахе мчащегося коня ослепительно ярко блистали золоченые ножны его меча, рукоятка в серебряной оправе и серебро сбруи коня.

Солнце собиралось прятаться за холм. Мирза вдруг заметил, как его спутница, молитвенно приклонила голову, протянув руки к небосклону, молитвенно стала произносить какие-то заклинания заходящему светилу. Его то, как она молится, как обращается к заходящему солнцу, очень удивило. Он поразился тому, как и чему она молится: «Смотрите, ее богом является заходящее светило! Как это прекрасно! Надо ей дать возможность, чтобы она спокойно помолилась». В его душе проснулось уважение к религии этой юной незнакомки. Он остановил коня, спрыгнул на землю, бережно, как драгоценную чашу, прекрасную незнакомку снял со спины коня; перед ней, на солончаке, постелил бурку. Прекрасная незнакомка учтиво поблагодарила могучего великана, поклонилась ему в пояс. А когда богатырь под руку подвел ее к бурке и предложил, чтобы она на ней помолилась, она, заглядывая ему в глаза, мило улыбнулась, жестом руки еще раз поблагодарила его за уважительное отношение к ее религии.

Прекрасная незнакомка в умилении обернулась лицом к заходящему светилу, простирая руки к нему, опустилась на колени, неторопливо и усердно стала молиться. После молитвы она словно ожила и, успокоенная, с буркой в руках сама подошла к своему незнакомцу. За холмом показалась луна. Мирза с благоговением заглянул ей в глаза, одними губами шепнул: «Пора!» Она ласточкой вскочила ему на руки, села на седло, свесив обе ноги в одну сторону, за ней сел Мирза. И они, подрагивая плечами, зарысили прочь.

Необычная езда юной спутницы удивила Мирзу. Как она может так скакать? У Мирзы в племени женщины сидят на лошадях, как мужчины, свесив ноги по ее обоим бокам. Скакали долго. За время скачки она увлеченно рассматривала его массивный лук, чунгур, перекинутый через седло на кожаной перевязи. В ее душе зарождалось чувство кроткой преданности, покорности, симпатии, даже теплоты к этому могучему исполину.

Луна поднималась все выше. По мере передвижения в степи стали появляться первые островки карликовых деревьев. Мирза обрадовался: это добрый знак. Скоро они окажутся в дубовом лесу, а там до реки рукой подать. Лунный свет серебрил листья деревьев, траву. Мирза от неудобств, какие он создал прекрасной незнакомке, всю дорогу себя карал. Он часто ее переспрашивал, удобно ли ей так сидеть в седле, не хочется ли ей сидеть по-другому, не мучает ли ее жажда? Она жестами рук, движением глаз показывала, что давно привыкла к таким походам верхом, что она не устала. Правда, призналась, что ее мучает жажда. И его мучила жажда. Ничего, скоро они доберутся до родника, речки. Они вволю напьются.

Вот и заветный Рубас-чай. Мирза с облегчением вздохнул: они спасены. Это была территория, контролируемая его народом. Значит, и угроза их жизни миновала – преследователи испугаются переступить границу территории, охраняемую гуннами, они не решатся сунуться в долину Рубас-чая. Кроме того, Мирза пытался запутывать следы своего коня. Он иногда делал такие петли, заезжал в такие дебри, откуда преследователи вряд ли выпутаются.

Беглецы остановились на поляне у реки, с одной стороны окруженной высокими барханами, с другой – могучими дубами. Мирза спрыгнул с коня, на поляне, под молодым дубом, расстелил бурку и нежно прошептал: «Прекрасная незнакомка, спрыгни мне на руки, будь моей гостьей!»

Она вскинула смущенный взгляд на великана, губы дернули в улыбке и с возгласом «ой» спрыгнула ему на подставленные руки.