Зарра. Том 1

Мужчины в шкурах, фыркая от нетерпения, нервно дергались, одни прохаживались по широким коридорам пещеры, другие восседали у костра и недовольно роптали: Ах, а мы не знали, что к нам вместо волков на расправу явились бестелесные оборотни, которых никакое оружие не берет! Выходит, с ними сражаться бесполезно! Тогда как избавим наше племя от этих монстров? Кому взбредет в голову сражаться с бестелесными оборотнями-кровопийцами? Да еще ночью! Вот если бы это были просто волки, рыси или медведи! Тогда бы мы им показали, на что способны воины гуннов!

Вождь и его воины до зари не смыкали глаз, охраняя лаз в пещеру.

На следующий день, к закату солнца, вождь, камешки, переданные главной ясновидицей, разбросал по строго указанным местам. После наступления вечерних потемок скалы, речная долина и лес содрогнулись от душераздирающего рева. Через определенное время к нему присоединился другой рев, в котором слышались ярость, боль, неотомщенная месть. Казалось, на той стороне пещеры неожиданно столкнулись два кровожадных зверя, они терзали друг друга в смертельной схватке. Наконец, рев затих. Тихо было и на второй, третий день… Обитатели стойбища с облегчением вздохнули…

С тех пор прошли десятилетия, злой дух оборотня не тревожит гуннов.

Люди, близкие к главной ясновидице, довольно говорят, что волки-оборотни ушли в подземные пещеры, что она их превратила в духов Урочища оборотня, духов Священного дуба.

А вождь с того дня главной ясновидице Халимат в знак особой благодарности с каждой охоты несет самые жирные и вкусные куски мяса – сердце, печень, ребра. И главная ясновидица с маленькой внучкой Набат обжаривает их на горячих углях в очаге сакли. Тетушка Халимат беззубыми челюстями долго обсасывает вкусную вырезку, тряся седой головой, а ее внучка, смачно отдуваясь, с упоением поедает обжигающие куски мяса…

* * *

Ранним утром на белой лошади чернокудрый, кареглазый джигит благородного происхождения из Дербента направлялся на одну из стойбищ Табасарана в Калукском магале. В степи он заблудился, с утра по ней сделал не один бессмысленный круг. Солнце поднималось выше и выше, степь плавилась в мареве, оно висело ослепительными прозрачными пластами. От зноя все живое попряталось в норах. В ушах звенел горячий ветер и поднимаемый им песок; по степи носились собравшиеся в сгустки перекати-поле, разные высохшие растения. Степи не было конца и края – ни деревьев, ни холмов, ни укрытия. Человек, не знающий суровых условий степи, ее нрав, ее загадочность, ее непредсказуемость, мог запросто заблудиться в ее просторах, получить солнечный удар, умереть от жажды.

Так, в бесполезных поисках наступила ночь. Джигит остановился посредине степи, не зная дороги, умирая от жажды. Такой тяжелой и бесконечной ночи он никогда не видел. Он до утра не смыкал глаза, думая о глотке воды, сторожа свою лошадь.

Он рано утром встал, ругая себя за неосмотрительность, оседлал коня, опять пустился в бесполезные поиски. Через час он обливался потом, страшно устал, он терял силы, умирал от жажды. Лошадь тоже мучила жажда, ее покидали силы. Всадник спешился, повел лошадь на поводе, она за ним еле передвигала ноги. Путник понял, если он сегодня не покинет степь, не найдет воды, они погибнут от жажды.

Вдруг он в отчаянии воскликнул:

– Люди, помогите! Я заблудился!

– Помогу, конечно, помогу! – за ближайшим холмом высунулся всадник. – Салам алейкум! Джигит, случаем, не ты звал на помощь?

– Я! – не верил своим глазам путник. – Ты что, посланник небес, мой спаситель? – Вторые сутки чахну в этом аду! Если бы не Вы…

– Меня зовут Халид. Ты кем приходишься? Куда путь держишь?

– А меня зовут Ахад. Я еду в горы, в верховья Табасарана, к моим родичам – калукцам. Там есть такое стойбище Ваник. Его старостой является брат моего покойного отца Махмуд-бек. Я живу в Дербенте. До сих пор никогда не бывал на родине отца. И эта степь тоже заартачилась – не хочет меня туда пропускать. Куда не подойду, у нее везде одно лицо!

Джигит о себе, по неопытности, случайному спутнику рассказал почти все.

– Сокол ты мой, степь надо ценить, степь надо любить. За нелюбовь к себе она путникам жестоко мстит. Полюби и пойми ее, в знак благодарности она тебя обязательно подведет к источнику воды, началу тропы. Говоришь, направляешься в Ваник? Замечательно, нам с тобой по пути. Я знаком с твоим дядей. Хлебосольный человек. О чем я говорил? А-аа, вспомнил. Я говорю, если полюбишь степь, она с тобой поделится всеми своими секретами. Ты, как я понял, отправился в неизвестность, не имея ориентиров, и за то, что не подготовился к походу, степь тебя наказала. А с твоим знанием географии родного края ты легко мог оказаться в Муганьской степи Азербайджана или у скифов и сарматов за Каспием. Следуй за мной, вдвоем будет веселей. Я тоже держу путь в магал калукцев, – чуть подумав, – через стойбище Ваник. Значит, говоришь, там находится твое родовое гнездо?

– Да, родовое гнездо, – путая мысли, тяжело вороча языком, подтвердил джигит; он еле держался на ногах.