Зарубежный филиал, или Искусство жить в Израиле. Часть 1

Большой вклад Лански внёс в создание Государства Израиль. В 1948 году, во время Войны за независимость, агенты Моссада прибыли в США для закупки оружия. Поскольку сделки носили, мягко говоря, неофициальный характер, Лански помог израильтянам приобрести оружие и тайно переправить его за границу, обратившись к своим приятелям-гангстерам, контролировавшим морские порты США. Все годы Меир Лански жил относительно спокойно, избегая конфликтов как с «коллегами», так и с полицией. Он проворачивал многие миллионы долларов, оставаясь чистым перед законом. Никто и никогда не обвинил его в сведении счетов, и сам он ни разу не стал жертвой преступных разборок. Он был скромен, не выставлял напоказ ни своего богатства, ни влияния и всегда выполнял данные им обещания.

Американские власти безуспешно пытались засадить его за решётку, и в конце концов терпение Лански лопнуло. Он решил перебраться на историческую родину и завершить свой путь на Святой земле. Он собирался остаться в Израиле со всем своим огромным капиталом. В США на него завели уголовное дело по подозрению в уклонении от налогов и потребовали от Израиля его экстрадиции. Моссад был против этого, но американцы оказывали нажим, и МИД Израиля отказался продлевать Меиру Лански въездную визу. Газеты писали о том, что Голда Меир, возглавлявшая в то время правительство, была против предоставления гражданства Меиру Лански. А ведь во второй половине 1940-х годов, когда Голда Меир ездила в США собирать средства на создание Государства Израиль, Меир Лански очень помог ей.

– И что же было потом?

– Потом Лански вернулся в США, предстал перед судом и был приговорён к полутора годам лишения свободы. Благодаря связям и деньгам ему удалось добиться пересмотра дела и снятия обвинения в уклонении от налогов. Остаток жизни он провёл в своём доме в Майами, где и скончался в 1983 году в возрасте восьмидесяти одного года. Израиль же в этой истории, мягко говоря, выглядел не очень красиво и упустил возможность получить огромные инвестиции в экономику.

– Ну хорошо, допустим, Лански был действительно одним из главарей американской мафии, но почему российских бизнесменов всех относят к мафии?

– Наверное, так удобнее бороться с конкуренцией. Это происходит не только в бизнесе. Например, в 1970–1980-х годах, когда наше молодое государство развивалось экстенсивно, приезжавшие специалисты устраивались очень хорошо. Но с началом Большой алии положение изменилось. Среди репатриантов 1990–1991 годов 71 процент принадлежал к профессиональной элите, в более низких профессиональных группах состояло 20 процентов и лишь каждый шестнадцатый до репатриации занимался простым физическим трудом.

Но под них в стране не было построено ни одного крупного предприятия, университета, колледжа и больницы. Пришлось осваивать профессии охранника, продавца, кассира, домработницы, уборщицы. Многие надеялись, что это ненадолго и со временем они найдут работу по специальности. Однако это «ненадолго» растягивалось на годы, а по прошествии семи-десяти лет шансов вернуться в прежнюю профессию у бывшего научного работника, инженера или врача практически уже нет.

Теперь половину пролетарской прослойки составляют люди, учившиеся 13–16 лет. При этом существует ещё дискриминация в оплате труда. При одинаковой квалификации работник-иммигрант получает на треть меньше «коренного» работника. Лишь 27 процентов «русских» докторов занимают ставки специалистов, в то время как выросшие здесь медики – 44 процента.

– Из-за трудностей в трудоустройстве многие наши молодые люди уже не стремятся получить высшее образование, а хотят как можно раньше получить рабочую профессию. В школах с профессиональным уклоном занимается сейчас свыше половины «русских» подростков и только треть «коренных» израильтян. До экзаменов на аттестат зрелости добирается менее половины «русских» первоклассников, и на экзаменах отсеивается ещё 40 процентов. Все эти причины часто приводят к эмиграции из страны. И это очень обидно. В своё время люди ехали сюда, везя в багаже книги и рукописи, мечтая принести свой интеллектуальный потенциал на службу своей новой родине. А потенциал этот остаётся невостребованным.

– Я знаю, что энтузиасты организовывали семинары, симпозиумы по насущным для страны темам, но практической отдачи от этих мероприятий, мягко говоря, немного. Дома технологии, клубы учёных если ещё и существуют, то в основном на общественных началах. Когда-то была создана государственная программа поддержки изобретателей-репатриантов, но позднее она была продана частнику и теперь вряд ли будет существовать. Осталась пока университетская программа КАМЕА и поддерживаемый министерством обороны действующий семинар по проектам двойного применения. И, надо честно признать, во многом здесь виновато министерство абсорбции, уделяющее очень мало внимания учёным-репатриантам.

– А они даже в таких условиях продолжают что-то делать на голом энтузиазме?