Защитники прошлого

Я истошно, уже понимая что не успеваю, выкрикнул первое, что пришло мне в голову, но опоздал. Глухой выстрел в упор, более похожий на треск разрываемой ткани, разорвал одежду у Карстена на груди, отбросил его на полметра и бросил на пол, под кирпичи бункера.

– Все они теперь коммунисты! – истошно орала Двора.

…Во время своей второй заброски я был одет в израильскую армейскую форму с вышитой мнемоникой "Цади-Хей-Ламед" на груди, символом Цахал – Армии Обороны Израиля. Тогда эти три буквы вызвали симпатии еврейских купцов-путешественников и хазарофобию Вещего Олега. А вот теперь они очень пригодились бы мне в компании этих больных от подозрений людей. Но на мне был серый вязаный свитер Эберхарда и серая эсэсовская форма поверх него. Карстен был одет не лучше, но теперь он лежал на полу и его форменный китель быстро пропитывался кровью… С этого момента события начали происходить одновременно. Первой опомнилась Мира.

– Двора! – закричала она и протянула руку, как бы пытаясь остановить уже прозвучавший выстрел.

Я бросился было к Карстену, но меня остановил резкий окрик Казимежа:

– Стой!

В руке у него появился короткий револьвер и это оружие было направлено на меня. Поважный открыл было рот, собираясь что-то сказать, но ему не дали.

Дверь в подвал слетела с петель от резкого удара и в ее проеме маленькими прожекторами заметались лучи электрических фонариков. Ослепленные Казимеж и Поважный прикрыли глаза от света и, пользуясь этим, в бункер ворвались трое. Ни лиц, ни одежды я не видел в свете фонарей, но у двоих в руках блеснули стволы винтовок. Сухо щелкнул выстрел: это стрелял Лейб.

– Идиот! – закричал Казимеж.

Два ответных выстрела бросили парня на стену, он медленно сполз по ней и упал рядом с телом Карстена. Маленький, бесполезный против винтовок пистолет отлетел в сторону.

– Nicht schießen! – заорал третий из ворвавшихся – Ich brauche diese Männer lebend!32!

Значение первой фразы я знал, а о значении второй догадался. Теперь можно было разглядеть нападавших. Двое с винтовками были в такой же как и у меня серой форме СС, но с другими погонами и в пилотках вместо фуражек. Один из них резким движением сапога отбросил далеко ко входу пистолет Лейба. Третий был в штатском: кожаный плащ с меховой оторочкой, подпоясанный кожаным же поясом и щегольская шляпа. Из выреза плаща виднелся узкий темно-серый галстук под белоснежным воротником сорочки. В его правой руке поблескивал хорошо мне знакомый по старым фильмам "люгер-парабеллум". Теперь уже все идеально подходило под дешевый сериал про войну, вот только кровь Лейба была настоящей, совершенно черной в полумраке подвала. Поважный уже вытащил левую руку из кармана и медленно, чтобы не спровоцировать выстрел, поднимал руки вверх. Вильнер со стоном опустился на пол. Казимеж выпустил рукоятку своего револьвера и тот на секунду повис у него на указательном пальце, пока один из солдат, держа свою винтовку одной рукой, не схватил его резким движением. Наверное, я один заметил, что Двора с двустволкой, незаметно сделав пару шагов назад, растворилась в темноте подвальной ниши. И еще одно я заметил: гестаповец в плаще был растерян. Это не сразу было заметно, но мне бросился в глаза его бегающий, плохо сфокусированный взгляд, как будто он пытался куда-то посмотреть, но не хотел, чтобы это было заметно.

Наконец, он, видимо на что-то решившись, повернулся к Казимежу.

– Похоже, что ты спалился – сказал он по-польски с сильным акцентом – Подвел ты нас, хорунжий. Ну и где же их хваленый штаб?

– Казик!? – прошипел Поважный.

Теперь и все остальные, не исключая солдат, как по команде, повернулись к Казимежу. Тот нервно пожал плечами, стараясь не смотреть на Поважного.

– Вот она знает, пан гауптман – сказал он, мотнув головой на Миру – Надо ее допросить и она все скажет.

– Скажет-то скажет, куда она денется – задумчиво произнес гестаповец, убирая за обшлаг плаща свой люгер – Да вот когда? А нам надо знать сейчас, не то ищи потом этот штаб.

Я начал смутно понимать, что здесь происходит. Провокатор Казик навел Гестапо на Поважного и за ними следили. Эта слежка должна была вывести их на штаб всего Сопротивления или хотя одной из нескольких еврейских боевых организаций. Их сложные мнемоники я не запомнил, лишь обратил внимание, что там фигурировало слово "żydowski", что меня несколько покоробило. Хотя Мира и успешно применила элементарный прием конспирации, но благодаря предателю Казику рано или поздно Гестапо все же вышло бы на штаб. Их планы сорвал выстрел из двустволки. Он оказался достаточно громким, чтобы переполошить засаду и немцы, решив, что Казик раскрыт, пошли в атаку.

Тем временем солдаты обыскали Поважного и, сделав это не в пример профессиональнее Лейба, обнаружили не пистолет, а складной нож. Гауптман задумчиво повертел его в руках, проверил как выскакивает лезвие, бросил на пол и сказал:

– Пан Поважный… Да, да я все про вас знаю… Впрочем, я нахожу ваше поведение разумным и похвальным…