Завтра в тот же час

– Господи, да из тебя уже сейчас вышла бы лучшая сорокалетняя, чем из меня. Помнишь ту часть в «Пегги Сью вышла замуж», когда Пэгги поехала на мотоцикле с тем поэтом, они занялись сексом на пледе для пикника, а он потом посвятил ей свою книгу? Это был единственный момент во всем фильме, который подтверждает, что все это ей не приснилось. – Элис говорила сбивчиво, но она знала, что Сэм понимает, что она имеет в виду.

– Ага, – ответила Сэм.

– Я займусь сексом с Томми, если он захочет, конечно, и мне кажется, это изменит мою жизнь. Ну, в смысле не сам секс, он сто процентов будет никакой, но мне кажется, что, если я прислушаюсь к своим чувствам и дам им волю, вместо того чтобы постоянно бояться, это изменит мою жизнь, – протараторила Элис и приоткрыла один глаз.

– Ну, я вот что скажу. Во‑первых, ему уже восемнадцать, так что это хоть и дико, но не преступление, – сказала Сэм. – Но во‑вторых, технически тебе шестнадцать. Я не знаю, какие законы распространяются на тех, кто застрял в собственном теле в более раннем отрезке жизни, но мне кажется, что все норм. Если ему норм. И тебе норм. И если вы будете предохраняться.

Элис уже сто лет не вспоминала о своих яичниках. Она уже давно поставила спираль, которая теперь правила ее телом медным кулаком, отмеряя ей коротенькие месячные в качестве напоминания о том, что ее тело все еще может произвести на свет ребенка, если он ей потребуется. А до этого она пятнадцать лет сидела на противозачаточных. Элис, конечно, хотелось изменить свою жизнь, но забеременеть в шестнадцать представлялось весьма сомнительным способом.

– Это ты в точку, – призадумавшись, сказала Элис. – Я знаю, где достать резинки.

В отличие от ее комнаты, где вечно царил свинарник, комната ее отца представляла собой воплощение спартанского аскетизма – Леонард всегда заправлял кровать, а единственным предметом, не убранным с глаз, была стопка книг на прикроватной тумбочке. И все, даже ни одного носка на полу не валялось. Давно, еще в седьмом классе, Элис нашла у него в тумбочке пачку презервативов. Она стащила один и положила себе в кошелек, потому что ей казалось, что так она будет выглядеть круче, но в итоге она так никому его и не показала, даже Сэм. Элис открыла ящик. Как и в ее собственном, там лежали пачка сигарет, спички, блокнот, ручка и немного мелочи, единственным отличием была заткнутая в дальний угол упаковка «Троянцев».

– Какая гадость, – протянула Сэм, наблюдая из коридора, как Элис сунула резинку в карман. – Просто фу.

* * *

Томми сидел на диване в точности так же, как помнилось Элис. За то время, что они проторчали в ванной, народу прибавилось, кухонный стол оказался заставлен пивными бутылками и импровизированными пепельницами, а рядом с ними высилась скособоченная Пизанская башня из дисков, которые кто-то уже изъял из ротации. Лиззи болтала в углу с какими-то девчонками и не сводила с Томми глаз. На ней был топ с тонкими бретельками, и кончик высокого хвоста то и дело хлестал ее по голым плечам. Элис метнулась вперед и плюхнулась на диван рядом с Томми.

– Эй, привет.

– Привет, – ответил Томми и развернулся к ней, подтянув на диван колено.

– Можно с тобой поговорить? На пару слов? – сказала она и положила ладонь ему на грудь. Томми кучу раз спал в ее постели, целовал ее в шею. Элис всегда считала, что он набивал себе цену или просто игрался с ней, только и всего, но теперь она поняла: он был таким же подростком, как и она, и всего лишь ждал, чтобы кто-нибудь сказал ему, что нужно делать.

За всю жизнь Элис влюблялась несколько раз – достаточно, чтобы понять, что родство душ – это миф и что требования и вкусы людей меняются вместе с ними. Ее первой любовью был парень из колледжа, милый рыжий мальчишка с факультета кинематографии. Второй оказался юрист, приятель Сэм, который любил водить ее в дорогие рестораны, в которых она прежде бывала разве что на свадьбах и бар-мицвах. А третьей ее любовью стал художник, которому нравилось заниматься сексом с другими людьми, – Элис долго билась, пытаясь что-то из этого склеить. Она даже была готова выйти за него замуж, если бы он попросил.