Здесь, в темноте

– Нет, – щебечу я. – Я же получила тот потрясающий рождественский бонус. Спасибо за все, и пожелай мне удачи с «Каруселью». – Я издаю последний искусственно-подслащенный смешок, затем хватаю сумочку и пальто, надеваю туфли на каблуках и мчусь к лифту, в ночь, прочь от Раджа.

* * *

На улице под проливным дождем я снимаю парик и бросаю его в ближайший мусорный бак. Тротуар ходит рябью под моими ногами, бетон похож на водяную кровать, и я постоянно спотыкаюсь. Я одурманена, затуманена, в каком-то трауре, оплакиваю потерю, которая приходит с отказом от роли, учитывая, чего эта роль от меня требовала. За последние семьдесят два часа я совершила кражу, предприняла попытку корпоративного шпионажа и превысила время своего обеденного перерыва. Я была вынуждена говорить профессиональным голосом по телефону и поцеловала с языком мужчину, который почти наверняка специализировался в экономике. И все же острота флэшки, вонзившейся в мой лифчик, напоминает мне, что эти унижения были не напрасны.

Когда я открываю свой телефон, я вижу сообщение от Дестайна. Я удаляю его. Все, чего я хочу, – это принять такую горячую ванну, какую только смогу вынести, и выпить полстакана. Но когда я подхожу к своему дому, вижу Чарли, сгорбившегося на крыльце, похожего на горгулью, которая просто хочет потискаться. Я слишком устала, чтобы притворяться.

Он одаривает меня туманной улыбкой, еще более туманной из-за дождя.

– Подумал, что когда-нибудь ты точно придешь, – говорит он, – принять душ, поспать.

– У кого есть время на хобби? – говорю я. Я знаю, что он хочет уверенности, комфорта, чтобы мои глаза расширились, как у какого-нибудь ночного животного, когда я скажу ему, что он для меня единственный мужчина и что у моего отсутствия есть какое-то совершенно правдоподобное объяснение. Но я не могу собрать необходимую энергию. – Ты проходил мимо или тебе что-то нужно?

– Я живу в нескольких минутах отсюда, так что я частенько прохожу мимо. Но, Вивиан, я волновался. Я оставил тебе пару голосовых сообщений, но ты не ответила.

– Извини. Я включаю голосовую почту примерно раз в десять лет.

– А электронную? Там я тоже оставил несколько.

– Я работала над статьей, о которой говорила тебе. Работаю под прикрытием. Я уже несколько дней не проверяла почту.

– Я просто хотел узнать, все ли с тобой в порядке или я сделал что-то не так в прошлый раз, если была какая-то причина… Подожди, Вивиан, ты плакала?

– Нет, Чарли, – отвечаю я, не слишком уверенно. – Это дождь. И Чарли, ты прелесть. Правда. Слишком, слишком хорош, чтобы быть правдой. Но я промокла насквозь и устала до костей, и, может быть, мы могли бы провести этот сеанс семейной психотерапии в другой раз. Или, по крайней мере, в помещении?

Я проталкиваюсь мимо него со своими ключами и распахиваю дверь в здание. Он неуверенно отступает назад.

– Да проходи ты уже, – говорю я ему. Он следует за мной, пролет за пролетом, и ждет, как обруганный щенок, пока я борюсь с замками и, спотыкаясь, вваливаюсь внутрь. На моей маленькой кухне мало выдвижных ящиков и еще меньше шкафчиков, но я обыскиваю большинство, пока не нахожу бутылку рома из сахарного тростника в отделении под духовкой. Я подношу ее к губам, не измеряя, не контролируя, позволяя яростному и сладкому напитку течь по моему горлу. Потому что я хочу сейчас ничего не чувствовать. Я протягиваю бутылку Чарли. Он качает головой.

В ванной я меняю одежду на халат, пряча флешку за аспирином в аптечке. Затем я забираюсь под одеяла, которые кажутся удивительно тяжелыми и теплыми. Чарли смотрит на меня, глаза грустные, улыбка натянута.

– Может быть, я могу просто обнять тебя? – произносит он.

Я позволяю ему. И на этот раз – без помощи таблеток или сотрясения мозга – я мгновенно засыпаю. Но затем, в какой-то предрассветный час, полная страха, я снова просыпаюсь, дыша резко и слишком часто. Мне приснился мой обычный кошмар или еще один похуже. Я вижу, что Чарли тоже проснулся.

– Ш-ш-ш… – Он гладит мои волосы, мои настоящие волосы, и в его глазах, сверкающих в темноте, я снова узнаю себя. Или не себя, кого-то добрее, менее хрупкого, более человечного.

– Прости, – откликаюсь я. – Мне приснился сон. Кошмар.

– Я знаю. Я догадался. Ты металась по кровати.

– Во сне я не могла найти дорогу, – продолжаю я. – Я была так одинока.

– Это ужасно, – отвечает он. Он обнимает меня, шепча в мои волосы: – Но ты не одна, Вивиан. Я здесь. Я не уйду. Спи.

Я закрываю глаза. Я прижимаюсь к нему всем телом. Но сон не берет меня. Какое-то время. А утром, когда Чарли уходит, целуя меня в лоб, я, спотыкаясь, выползаю из кровати в ванную и обнаруживаю, что у меня действительно начались месячные, причем рано, и что кровь просочилась через нижнее белье на халат. Только после того, как я привела себя в порядок и поставила чайник, я вижу на полу еще одну записку, красную, под цвет крови.

ВИВИАН, МЫ ТЕБЯ

ПРЕДУПРЕЖДАЛИ