Зеленые тени, Белый Кит

– О нет, что вы! – сказал высокий. – Мы просто понесемся вперед, обмотав шеи интуицией вместо шарфов, поймаем попутный ветер и посмотрим, куда он нас приведет. А когда раскроем тайну и найдем то, ради чего приехали, вы узнаете об этом по восторженному улюлюканью и воплям, доносящимся от нашей маленькой туристской группы.

– Не могли бы вы повторить, – пробормотал администратор.

– Ну что, собратья, зарегистрируемся?

Предводитель отряда взял скрипучее гостиничное перо, но, обнаружив, что оно засорено, достал собственную ручку с совершенно чистым пером из золота пятьсот восемьдесят третьей пробы и невразумительно но каллиграфическим почерком, вывел вишневыми чернилами: Дэвид, затем Снелл, затем через черточку – Оркни и приписал: «с друзьями».

Завороженный администратор глаз не мог отвести от ручки, пока не вспомнил, какую роль исполняет.

– Но, сэр, я же не сказал вам, что у нас есть места…

– О, конечно же есть. Для шестерых изнуренных странников, крайне нуждающихся в передышке от навязчивого внимания стюардесс. Одной комнаты вполне достаточно!

– Одной? – изумился администратор.

– Что нам стоит потесниться, правда, ребята? – спросил старший, не глядя на своих спутников.

Никто не роптал.

Я тоже был не против, едва успевая за ними записывать.

– Ну что ж, – сказал администратор, неловко переминаясь с ноги на ногу за стойкой. – У нас как раз есть два смежных…

– Perfecto! – воскликнул Дэвид Снелл-Оркни. – Превосходно!

Регистрация закончилась, и теперь администратор за стойкой и гости издалека разглядывали друг друга в затянувшемся молчании. Наконец администратор выпалил:

– Носильщик! Быстро! Отнесите багаж джентльменов…

И в тот же миг носильщик подбежал и посмотрел на пол.

Где не было никакого багажа.

– Нет, нет, у нас его нету. – Дэвид Снелл-Оркни беззаботно помахал в воздухе рукой. – Мы путешествуем налегке. Мы здесь всего на сутки, может, даже на двенадцать часов, а смену белья можно и в карман пальто затолкать. Потом назад на Сицилию, к теплым сумеркам… Если хотите, я заплачу вперед…

– В этом нет необходимости, – сказал администратор, протягивая ключи носильщику. – Пожалуйста, сорок шестой и сорок седьмой.

– Будет сделано, – сказал носильщик.

И словно овчарка-колли, что беззвучно пощипывает длинношерстных, блеющих, глупо лыбящихся овец, он препроводил всю теплую компанию к лифту, который как раз в это время принесся сверху.

Я прервал свои записи, потому что… за спиной администратора возникла его жена.

– Ты что, сбрендил? – яростно зашептала она. – Зачем? Зачем тебе это нужно?

– Всю свою жизнь, – сказал администратор, обращаясь скорее к себе самому, – я мечтал увидеть не одного коммуниста, а десять и рядом не двух нигерийцев, а двадцать – одетых в шкуры, не трех американских ковбоев, а целую ватагу, только что из седла. А когда своим ходом является букет из шести оранжерейных роз, как я могу удержаться, чтобы не поставить его в вазу. Дублинская зима долгая, Мэг, и это, может быть, единственный зажженный фитиль за весь год. Не пропусти, рванет на славу.

– Идиот, – сказала она.

Нет, подумалось мне, я так не думаю.

Мы смотрели, как лифт взлетел вверх по шахте, поднимая ношу едва ли тяжелее пуха, сдутого с одуванчиков.

Ровно в полдень началась череда совпадений, которая после резких зигзагов, взлетов и падений привела-таки к чудесной развязке, причем я находился в водовороте событий.

Отель «Роял Гиберниан» располагается как раз на полпути между Тринити-колледжем, извините за упоминание, и парком Святого Стефана, который более соответствует своему названию, а позади проходит Графтон-стрит, где можно купить серебро, стекло, льняное белье или красный редингот, сапоги и кепи для псовой охоты. Но лучше всего заглянуть в паб «Четыре провинции» за приличествующей дозой выпивки и разговоров: на час пития – два часа задушевной беседы, очень рекомендую.

Итак, ровно полдень. И кому же, как не Снеллу-Оркни, суждено выйти из отеля «Роял Гиберниан» со стайкой канареек. Я же следую за ними и пишу под диктовку, но сам – молчок.

А вот и первая сногсшибательная встреча.

Ведь мимо идет не кто иной, как Тималти, которому предстоял трудный выбор между кондитерской и «Четырьмя провинциями».

Как вы помните, Тималти, когда его преследуют Невзгоды, Голод, Недород и прочие неумолимые Всадники Апокалипсиса, подрабатывает на почте в Килкоке. Теперь же, праздно шатаясь, в перерывах между хождениями на постылую службу, он вдруг учуял такое благоухание, словно через сотню миллионов лет врата Эдема вновь распахнулись и его пригласили вернуться. И Тималти решил полюбопытствовать, в честь чего задуло из райского сада.

А ветер поднялся, конечно, из-за Снелла-Оркни и его выпущенных из клеток питомцев.

Тималти встал как вкопанный и вытаращился на делегацию Снелла-Оркни, которая растеклась по ступенькам и канула за угол. Вот тут он и решил, что есть вещи послаще конфет, и помчался в обход в «Четыре провинции».

Я проворно следовал за ними, чувствуя себя распорядителем на выставке-продаже всякой живности.