Зеленый фронт (СИ)

  До Динкевича, наконец-то, дошло, что случилось. Правая рука машинально коснулась оружия, словно убеждаясь, что оно не пропало вместе со всеми людьми. Он посмотрел сначала на Горелого, потом перевел взгляд на второго сечевика.

  - Где все? - его глаза налились кровью. - Какого лешего они могли пропасть? - его глаза обшаривали поляну, на которой они стояли. - Почти полсотни человек... Искать! - вдруг заорал он на них. - Искать, сукины дети! - он взвел затвор ППШ (любил он советский автомат за надежность и большой боекомплект) и потом схватил за шиворот одну из женщин.. - А ты, тварь, давай за мной. Шевели, шевели ногами! - женщина на подгибающихся ногах пошла за ним. - Сейчас вы у меня увидите, твари! Слышите меня?! - закричал он потрясая автоматом. - Где вы там?! - автоматная очередь вспорола землю рядом с ногой женщины, заставив вскрикнуть от испуга. - Вот видите? Ха-ха, Черный человек! А так?! - бросив женщину на землю, он начал стрелять ей прямо под ноги. - Да, я Черный человек! Я Черный человек!

  Двое остальных стояли спиной к спине и смотрели по сторонам. После того, как этот странный дождь закончился они и словом не перемолвились. Лишь дикие, широко раскрытые от страха глаза шарили по лесу.

  - Идите ко мне! - орал окончательно «слетевший с катушек» Голова уже на весь лес. - Где вы там прячетесь? Да я вас все..., - когда он в очередной раз размахнулся для удара, его нога за что-то зацепилась и он с высоты своего роста свалился в грязь. - Тьфу! - сплюнул попавшую в рот грязь. - Что это еще за дерьмо? - нога зацепилась за какой-то корень, петлей торчавший из земли. - А ты..., - девушка с торжествующим видом смотрела за его спину. - Ах, падла..., - он рывком попытался перевернуться на живот, но его руки все время скользили. - Стоять! Стоять! Да... О! Нет! ».

  Дико заорав, Динкевич вновь проснулся на той самой поляне. Его сердце продолжало бешено биться, с каждым новым ударом грозя вырваться из грудной клетки и залить кровью все вокруг. .

  - Свят! Свят! Что это было?! - бормотал он, пытаясь порвать тугой ворот кителя. - Что это такое? - ткань, наконец-то, с треском разорвалась, открывая доступ свежему воздуху. - Хорошо..., - прошептал он, на секунду, забыв про все, кроме этого удивительного ощущения.

  Сечевик даже закрыл глаза, впитывая в себя каждое мгновение этого незабываемого ощущения.

  - Гляди-ка, очнулся, - вдруг, кто-то самым незатейливым образом пнул его в спину. - Ну, паря...., - на Динкевича, перевернувшегося на спину, с добродушной улыбкой смотрел древний старичок. - Готов?

  Все остатки еще сохранившейся бравады с палицая слетели моментально. Не осталось ничего! Ни гордого вида борца с проклятым большевизмом, ни несгибаемого защитника угнетенного украинского народа, ни грозного Голову, ни осталось ничего! Казалось, бы вот он тот прекрасный момент, когда можно плюнуть в лицу ненавистному врагу, когда можно клясть его, когда можно в последний раз проявить свою силу.

  - Ну, ничего, - спокойно проговорил дед, взглянув куда-то вверх. - Отец все знает, все видит... А ты помолись, паря..., помолись. От доброй молитвы-то ничаго плохого-то не случиться. И за себя помолись, и за своих вон тоже попроси. Полегче будет!

  Динкевич дернулся изо всех сил, почувствовав как его кто-то схватил за связанные руки.

  - Пошли прочь, прочь от меня! - зашипел он, когда его начали волочь. -Оставьте меня!

  - Давайте, хлопцы, и тех тоже туда, - он увидел как к нему начали подтаскивать и остальных. - Вот, сейчас и начнем...

  Из-за деревьев, которые едва выступали из темноты, начали появляться фигуры людей. Один, два, три, десять..., и еще, и еще. Через несколько минут на поляне стояло сплошное людское кольцо. Молча стояли мужики в овчинных тужурках, с мрачным видом рассматривавших связанных полицаев; десантники в маскхалатах, с любопытством следившие за каждым движением копошащегося у дуба деда; несколько деревенского вида баб, в сторону виновато отводившие глаза; с десяток ребятишек, выставивших вперед палки-ружья... Чуть впереди всех стояла та самая девушка, которую с таким остервенением хлестал по щекам Динкевич. Сейчас в ее глаза читалось настолько ничем не скрываемое торжество, что сечевику становилось жутко.

  - … Гм, - одобрительно прогудел старик, посмотрев за спины валявшихся предателей. - Братья и сестры, - стоявший впереди десантников среднего роста коренастый командир чуть дернулся, что не осталось незамеченным со стороны. - Да, все мы с единого корня... И эти тоже! - изогнутый конец посоха ткнулся в сторону лежавших. - Все мы плоть от плоти нашего Отца, - многие из толпы синхронно вцепились в висевшие у них на поясах темные деревянные статуэтки и с благоговением посмотрели на возвышавшийся над ними дуб исполин. - Здоровые или убогие, рыжие или беляки, бабы или мужики, хорошие или плохие — все мы его дети. Каждого из нас он знает и привечает! Каждый, кто попросит у него помощи, получает..., - голос старика волнами то нарастал, то спадал. - Матрена, когда ты занедюжила, кто тебе помог?