Земля 2.0 (сборник)

В сле­ду­ю­щий свой при­езд па­па при­вез мне ело­вую ве­точ­ку с шиш­кой и улит­ку. С ве­точ­кой и шиш­кой все бы­ло пра­виль­но, а вот ес­ли пу­стить улит­ку полз­ти по ру­ке, то по­том ру­ка бу­дет пах­нуть, как буд­то зуб­ной пас­той вы­ма­за­ли.

Ока­зы­ва­ет­ся, у па­пы в ла­бо­ра­то­рии улит­ки ни­ко­гда по ру­кам не пол­за­ли – толь­ко по спе­ци­аль­но­му стек­лу. И ле­пест­ки там не счи­та­ли. Там во­об­ще не зна­ют ни­че­го, что де­ти зна­ют. Точ­нее, нет, ко­гда-то они же то­же бы­ли детьми и зна­ли – а вот те­перь за­бы­ли.

И па­па по­про­сил ме­ня по­мочь ему. Ему нуж­но бы­ло, что­бы я де­ла­ла тут все то же, что и на Зем­ле де­лаю, – иг­ра­ла, рас­смат­ри­ва­ла, ло­ви­ла. Глав­ное – что­бы цве­ты не сры­ва­ла. А я и не сры­ваю, мне и так все хо­ро­шо вид­но и удоб­но.

А по­том я па­пе го­во­рю, ес­ли что-то где-то со­всем не так, как на Зем­ле. Вот как сей­час, с бо­жьей ко­ров­кой. Я па­пе уже по­мог­ла с дож­де­вым чер­вя­ком – па­пин чер­вяк, ко­гда его тро­га­ешь паль­цем, не из­ви­ва­ет­ся, а ста­но­вит­ся пря­мой, как пал­ка. А так де­ла­ют со­всем-со­всем дру­гие гу­се­ни­цы! И с аню­ти­ны­ми глаз­ка­ми по­мог­ла, и с льви­ным зе­вом, и с… мно­го с чем, все­го уже и не вспом­ню.

А по­том па­па о чем-то по­го­во­рил с людь­ми на Зем­ле – и при­ле­тел дя­дя Ан­дрей с дру­зья­ми. Они сна­ча­ла очень гор­ди­лись, что по­мо­га­ют на Мар­се, а по­том уви­де­ли ме­ня – и пе­ре­ста­ли гор­дить­ся. Хо­тя, мо­жет быть, они толь­ко тут так, а пе­ред дру­зья­ми с Зем­ли про­дол­жа­ют хва­стать­ся. Ну и лад­но. Ма­ма го­во­рит, что маль­чиш­ки все­гда та­кие, это у них иг­ра та­кая. Ну и пусть, мне не жал­ко.

Ну вот, а те­перь мне по­ра ид­ти. На­до бу­дет еще книж­ку по­чи­тать, про ры­ца­рей. На­до же к шко­ле го­то­вить­ся. А шко­ла – это се­рьез­нее, чем па­пи­ны ко­ров­ки и ро­маш­ки.

На по­ро­ге оран­же­реи я огля­ну­лась и по­ма­ха­ла ру­кой:

– По­ка, ди­но­завтр.

Мне ка­жет­ся, он то­же пы­та­ет­ся мне по­ма­хать – но лап­ки у него слиш­ком ма­лень­кие. По­это­му он про­сто сто­ит и смот­рит мне вслед.

Я спра­ши­ва­ла у па­пы, все ли пра­виль­но с ди­но­зав­тром. А па­па от­ве­тил, что ни­кто не зна­ет – по­то­му что ни­кто ни­ко­гда жи­вых ди­но­зав­тров не ви­дел. Они все умер­ли еще до то­го, как че­ло­век по­явил­ся. Я спра­ши­ва­ла – как это, Зем­ля, и без че­ло­ве­ка. А па­па рас­ска­зал, что дав­ным-дав­но и Зем­ля бы­ла дру­гая и жи­ли там дру­гие су­ще­ства. И ска­зал, что рань­ше ду­ма­ли, что на Мар­се кто-то жи­вет. То­го же Мар­си­ан­ско­го Свинк­са в при­мер при­во­ди­ли, яко­бы боль­шой-боль­шой па­мят­ник. А еще рань­ше, дав­ным-дав­но, прав­да, ко­гда уже ди­но­зав­тров не бы­ло, ду­ма­ли, что на Мар­се во­об­ще кто-то вро­де лю­дей есть.

Па­па ска­зал, что они до сих пор не зна­ют, бы­ла ли на Мар­се жизнь. Од­ни го­во­рят, что бы­ла, дру­гие – что нет. А кто прав – тем бо­лее непо­нят­но.

А ди­но­зав­тра жал­ко. Я ино­гда пред­став­ляю, как это оно – ко­гда ты один остал­ся. Или ко­гда ро­дил­ся – и уже один. Я бы хо­те­ла прий­ти к нему, по­гла­дить по шку­ре, – мне ка­жет­ся, что она у него мяг­кая-мяг­кая… и теп­лая. У него та­кие доб­рые гла­за, что шку­ра обя­за­тель­но долж­на быть мяг­кой и теп­лой.

Но па­па го­во­рит, что зав­тра.

Эх, зав­тра-зав­тра… по­ка, ди­но­завтр.

Па­па го­во­рит, что, ес­ли что, я мо­гу за­хо­дить в его ка­би­нет и остав­лять то, что на­шла. Он ча­сто в ла­бо­ра­то­рии, но мне ту­да нель­зя – по­то­му что там все в бе­лых ха­ла­тах, а мне ха­лат сшить не успе­ли. Толь­ко ко­стюм для ули­цы сде­ла­ли. Ну и лад­но. Ви­де­ла я эту ла­бо­ра­то­рию че­рез дверь, ни­че­го ин­те­рес­но­го. Дя­ди в бе­лых ха­ла­тах, мно­го все­го стек­лян­но­го и вся­ко­го си­нень­ко­го мно­го.

По­это­му я сра­зу про­бе­жа­ла в па­пин ка­би­нет и по­ло­жи­ла ему на стол па­ке­тик с бо­жьей ко­ров­кой.

А по­том…

А по­том на ок­но се­ла ба­боч­ка.

По­ни­ма­е­те, ба­боч­ка!

С той сто­ро­ны!

Сна­ча­ла я ис­пу­га­лась, что это я как-то слу­чай­но вы­пу­сти­ла ба­боч­ку. Ведь ма­ло ли что! А по­том по­ду­ма­ла и по­ня­ла – нет, это не я. Ведь у па­пы нет ба­бо­чек. Он с ни­ми не ра­бо­та­ет по­че­му-то. Точ­нее, он объ­яс­нял по­че­му, но я за­бы­ла.

Это бы­ла на­сто­я­щая мар­си­ан­ская ба­боч­ка, вы по­ни­ма­е­те?

Всам­де­лиш­ная мар­си­ан­ская ба­боч­ка!

Зна­чит, на Мар­се есть жизнь!

И я об этом узна­ла пер­вая! Узна­ла по-на­сто­я­ще­му и со­вер­шен­но точ­но!

Ба­боч­ка си­де­ла на окне и де­ла­ла кры­лья­ми вот так, как, зна­е­те, все­гда де­ла­ют ба­боч­ки – рас­прав­ля­ют и сно­ва скла­ды­ва­ют, слов­но ку­да-то мед­лен­но ле­тят. Я по­до­шла к ок­ну по­бли­же. Ба­боч­ка не уле­та­ла. Я сна­ча­ла хо­те­ла по­сту­чать по стек­лу, а по­том вдруг пе­ре­ду­ма­ла.

Вот смот­ри­те.

Ес­ли я сей­час по­сту­чу, то ба­боч­ка ис­пу­га­ет­ся и уле­тит, так? Так. А как я то­гда по­том до­ка­жу, что я ви­де­ла имен­но ба­боч­ку? Что я ее не при­ду­ма­ла? Вот. Ни­как.