Земля кочевников

Оказывается, идея выбора собственной судьбы здесь крайне важна. Я раз за разом это слышала: какими бы ничтожными ни были варианты, главное – сама возможность выбора. Ghost Dancer, который вел свою группу кочевников на Yahoo, так говорил мне во время интервью: «Экономическая ситуация не улучшается. У тебя есть выбор: быть свободным или бездомным».

Общественная язва – только часть проблемы. С теми, кто выбрал кочевой образ жизни, могут случиться неприятности – нечто похуже оскорблений. В последнее время Америка крайне недоброжелательно относится к тем, кто отказывается от традиционного жилья. В 2016 году в New York Times можно было прочесть следующее.

Пакет законов, криминализирующих отсутствие жилья, начинает активно действовать в стране, в том числе в таких местах, как Орландо, Санта-Крус и Манчестер. К концу 2014 года в более чем ста городах сидеть на тротуаре стало преступлением; это на 43 процента больше по сравнению с 2011-м, согласно исследованию 187 самых крупных городов Америки, проведенному Национальным правовым центром по бездомности и бедности. За тот же период число городов, запретивших ночевку в машинах, возросло с 37 до 81. Подобные меры внедряются вместе с программой реновации, которая проходит в таких городах, как Нью-Йорк, Сан-Франциско, Лос-Анджелес, Вашингтон и Гонолулу, способствуя увеличению цен на жилье и росту числа бездомных[186].

Такие законы ставят собственность выше людей. Они говорят кочевникам: «Ваша машина может находиться здесь, а вы нет». По всей стране этот процесс, который сигнализирует о мрачном смещении общественных ценностей, обычно замалчивается.

И это происходит не только в городах. «Экономическое профилирование» ведется и за их пределами. В Национальном лесу Коконино в Калифорнии лесники требовали у приезжих в фургонах назвать свой домашний адрес. Любого, кто выдаст свою принадлежность к кочевникам – наклейка из поселения в Кварцсайте уже считается доказательством, – могут оштрафовать и выгнать за «постоянное проживание» в лесу[187]

. А в Statesman Journal недавно писали, что Лесная служба США разрабатывает приложение для смартфона, с помощью которого местные жители смогут доложить властям о предполагаемых длительных стоянках[188].

К бродягам давно относятся с неприязнью. В 1930-х, когда начался бум на трейлеры, СМИ описывали их обитателей как растущую угрозу благосостоянию среднего класса. Это перемещающаяся опасность. Тунеядцы. Халявщики. Разносчики болезней. Безродные. Бродяги. Бездельники. Паразиты. Трутни.

«Цыгане на машинах платят за социальные услуги меньше, чем любой другой гражданин в современных одержимых налогами США», – сокрушалась редколлегия New York Times в 1937 году[189].

«Кто должен нести ответственность за бродяжек, которые живут то там, то здесь, точно скваттеры, ни к чему не прикреплены, как перекати-поле, не платят никаких налогов и творят новые трущобы на колесах?» – вопрошал в тот же год журнал Fortune[190].

Одна компания, Caravan Trailer, высмеяла эти возмущения, дав негласное название своей бюджетной модели трейлера трех метров в длину и стоимостью 425 долларов: «Неплательщик»[191]

.

Мода на трейлеры 1930-х прошла. Большинство ее последователей вернулись в лоно восстановленной экономики. Но многие из современных кочевников, с которыми я общалась, говорят, что никогда не вернутся. У них нет планов вновь замуровать себя в традиционных домах. А это значит, что многим придется жить скрытно, в бегах, до самой смерти.

Той весной, когда Лавонн скрывалась в Сан-Диего, она один раз услышала «стук». Всё могло закончиться гораздо хуже. Офицер Нуньес оказался дружелюбным. По его словам, он хотел убедиться, что она жива. Он должен был проверить, не варит ли она наркотики. Лавонн понимала, что ей повезло. Ее машина была новой и чистой. Собака – прелестной. Сама она – белая. Он не выписал ей штраф. Но офицер Нуньес записал ее имя, номера, марку и модель «Лавэнна Второго». А это значило, что ее засекли и скоро нужно будет уехать[192].

Глава 11. Домой

Через две недели после того, как я покинула CamperForce в Техасе, наступил День благодарения. Я позвонила Линде, чтобы поздравить ее с праздником и узнать, как она.