Земля вызывает майора Тома

– Добрый вечер, мистер Возняк, – здоровается она, стаскивая свое пальто, и отправляется в раздевалку для персонала. Магазин довольно большой – достаточно большой для того, чтобы можно было нанять дюжину человек для работы в каждую смену. Элли изучает расписание и с облегчением обнаруживает, что в этот раз ее очередь работать на складе и на выкладке товара: неизвестно вообще, как бы она выдержала, если бы ей пришлось в этот вечер сидеть на кассе. Элли останавливается перед информационной доской, где мистер Возняк разрешает покупателям вывешивать объявления о продаже чего-либо или о потерявшихся кошках. Вот кому-то требуется бэбиситтер, недалеко от Сантус-стрит; Элли записывает номер себе в телефон. Любая мелочь может пригодиться.

– Не слишком тяжелый был день, Элеанор? – спрашивает мистер Возняк, когда Элли возвращается в торговый зал с большой металлической тележкой, наполненной молочными продуктами, которые предстоит выложить на стеллажи.

Элли собирает все свои силы, чтобы изобразить на лице улыбку.

Вернувшись домой на Сантус-стрит в двенадцатом часу ночи, Элли с удивлением обнаруживает, что Джеймс с бабушкой до сих пор не спят. Она бросает свой рюкзак возле корзины с бельем.

– Эй ты, а ну-ка спать! Уже очень поздно, а завтра в школу. А я хочу еще поговорить с бабушкой насчет того, куда это она ходила сегодня.

Потом Элли замечает выражение лица Джеймса. Он сидит, поджав под себя ноги, возле бабушкиного кресла, а у самой бабушки такой вид, как будто она плакала. На журнальном столике перед камином лежит гора коричневых конвертов.

– Элли, ты только не взрывайся, – говорит Джеймс. – Дай слово, что не взорвешься. Пожалуйста.

Элли чувствует, что ее лицо мертвенно белеет.

– Как я могу тебе это пообещать, Джеймс? Ты же знаешь, что не могу. Что вообще происходит? Это как-то связано с тем, что бабушка выходила сегодня из дома?

Джеймс мрачно кивает.

– Я зашел к ней в комнату сегодня вечером, а она сидит на кровати и плачет, со всеми этими письмами вокруг.

– Почему вы говорите обо мне так, как будто меня здесь нет? – обиженно произносит Глэдис.

– Ага, сейчас сама же будешь делать вид, что тебя здесь нет, – бормочет себе под нос Джеймс.

Элли садится на диван и начинает вынимать из конвертов письма, словно горох из стручков, и в конце концов у нее на коленях образуется внушительная стопка. Все эти письма – от жилищной ассоциации, которой принадлежит их дом. Она читает их одно за другим, чувствуя, как от Джеймса и бабушки исходит все нарастающее напряжение. Элли делает глубокий вдох, стараясь подавить ярость, кипящую внутри нее и грозящую вырваться наружу.

– Бабушка, – говорит она как можно спокойнее. – Почему у нас не вносилась квартплата в последние шесть месяцев?

Глэдис закрывает лицо руками и качает головой.

– Бабушка. Шесть месяцев! У нас же были оформлены постоянные платежи. Что произошло?

– Я отменила их, через Интернет, – всхлипывает бабушка, не отнимая рук от лица. – Через этот самый… Интернет-банк… там все было так непонятно, и мне показалось, что это такая огромная сумма денег, поэтому я все отменила. Нужно было нажать всего одну кнопку.

Элли потирает виски и смотрит на письмо, лежащее поверх остальных.

– И потом ты все это прятала?

Бабушка печально кивает.

– Но я не понимаю, почему они даже не звонили и не приходили сюда?

– Звонили и приходили, – говорит бабушка. – Но я отключила телефон. И какой-то человек приходил три раза. В первый раз я сказала ему, что мы здесь больше не живем. Во второй раз я прикинулась иностранкой и сделала вид, что не понимаю его. А в последний раз…

Джеймс протягивает Элли письмо, которое он все это время сжимал в руках.

– В последний раз он бросил нам через дверь вот это.

– О боже, – вскрикивает Элли. – Они подали на нас в суд. Нас собираются выселить из дома через… – Она снова пробегает глазами письмо. – Боже мой. Меньше чем через три недели.

Элли смотрит на Джеймса: лицо у него сморщивается, и он начинает плакать. Бабушка сидит бледная как полотно.

– Три. Три недели! – Элли встает и принимается ходить взад и вперед по их маленькой гостиной. Она бросает письма на столик и сжимает голову руками. – Ладно. Нужно думать. Думать. – Потом она снова хватает постановление о выселении. – Здесь говорится, что если мы погасим задолженность до указанной даты, то все претензии к нам будут отозваны.

Элли сжимает кулак и стучит им по своему лбу:

– Вот и отлично. Мы решим эту проблему.

Она присаживается на корточки рядом с Джеймсом, который уже плачет вовсю, не пытаясь сдерживать слез.

– Все в порядке, – мягко говорит Элли. – Мы все разрулим. Бабушка, нам нужно будет войти в твой Интернет-банк. Реквизиты для платежа есть в этом письме. Деньги ведь на месте, они просто не были переведены куда надо, верно? Так что нам нужно сейчас просто оплатить задолженность за шесть месяцев и восстановить платежное поручение. Наверное, это все можно будет сделать онлайн. Если нет, то завтра я позвоню в банк и поговорю с ними, представившись тобой. У тебя же записаны где-то все пароли и кодовая информация, верно?