Зенобия из рода Клеопатры

"…Довольно уже зарублено и зарезано пальмирцев. Мы не пощадили женщин, мы перебили детей, перерезали стариков, истребили жителей деревень. Кому же мы оставим потом землю, кому оставим город? Надо пощадить тех, кто остался в живых. Я уверен, что эти столь немногие исправились после наказания многих. Я хочу привести в прежний вид храм Солнца, который разграбили в Пальмире мои легионеры… Предлагаю потратить на эти цели триста фунтов золота из ларцов Зенобии и тысячу восемьсот фунтов серебра из пальмирского добра, а также драгоценные камни царицы. Имея все это, нужно постараться почтить храм. Этим мы очень угодим и Риму, и бессмертным богам… Я прошу Сенат прислать в Пальмиру римского жреца-понтифика, который произвёл бы освящение храма".

Сенаторы долго и яростно обсуждали письмо императора, но так ни к чему и не пришли…

***

Второй раз испытав на себе гнев Аврелиана, большинство пальмирцев, оставшихся в живых, навсегда покинули Пальмиру. Город обезлюдел. Омертвелые дома и ограбленные храмы приходили в запустение, стены вокруг города со временем разрушались, пока не сравнялись с землёй. От величественных зданий и сооружений — храмов, театра, базаров, колоннад — остались безобразные руины. Цветущий в прошлом оазис захирел.

Несмотря на попытки возрождения в другое время, Пальмира не смогла восстановить прежнее богатство и влияние в регионе. Память о ней постепенно угасла, и она превратилась в один из рядовых провинциальных городков на окраине Римской империи…

Глава двенадцатая

ЗОЛОТЫЕ КАНДАЛЫ

ПО УЛИЦАМ ЦАРИЦУ ВОДИЛИ

Аврелиан стремился поскорее оказаться в Риме, чтобы насладиться торжествами в свою честь. Поводов случилось несколько: помимо победы над Пальмирой император успел задавить нарождавшийся мятеж римских легионов в Галлии во главе Тетрика. За этим последовали очередные неприятности в Египте.

…После ухода армии Пальмиры из Египта Александрию охватило восстание египтян. Возглавил его старый друг царя Одената, Фирм, богатейший человек в Египте. Отказ Зенобии от присутствия на египетской территории Фирм понял по-своему: опираясь на деловые связи с Индией, Аравией и Африкой, богач воодушевил жителей Александрии на борьбу за свободу и независимость страны от иноземцев, уговорив верхушку жрецов поддержать его в претензиях на царскую власть.

Облаченный в царские одеяния самозванец во главе вооружённой толпы разогнал в Александрии римский гарнизон и занял дворец. Объявил о создании Народного собрания, на котором объявил Аврелиана узурпатором, а себя — "настоящим императором". Вознесение на трон Фирм подтвердил выпуском монет с собственным изображением и намерением создать армию.

Вскоре в гавани Александрии появились военные корабли римлян. Из Сирии подошла сухопутная армия, и хотя местные жители встретили "гостей" с открытой враждебностью, через десять дней в городе, а затем по всему Египту власть римского императора была восстановлена и укреплена дополнительными легионами. Наёмники Фирма разбежались, а их хозяина пленили и переправили в распоряжение Аврелиана, в Рим.

Сенат послал императору в Галлию радостное уведомление о присвоении почётного титула "Реставратор империи и Востока". И только после этих событий Аврелиан оглянулся вокруг и осознал, что за три года ему действительно удалось "восстановить мир и порядок по всей Империи".

***

По возвращении в Рим Аврелиану пришлось выслушивать в Сенате всех, недовольных тем, что он не убил царицу Зенобию ещё под стенами Пальмиры. Дескать, когда она перевезена в Рим, неизвестно. И как поступит дальше — император не говорит. Когда ему надоело, он заявил с долей раздражения в голосе:

— Приходится мне, уважаемые отцы-сенаторы, вашему императору и "первому из равных", объясниться в отношении пленённой мной женщины, в недавнем прошлом пальмирской царицы. Желание у меня такое было — казнить изменницу на месте. Но я не позволил эмоциям руководить мной и поступил, как велят законы Рима, когда дело касается воинов. А эта женщина — воин, хороший воин, иначе не пришлось бы мне тратить столько времени и усилий, чтобы покончить с этим злом. Я отдал её под суд. На суде она признала, что действовала против Рима, и тогда я принял решение провести пленницу по улицам города в триумфе. Вы помните, она просила вас, чтобы вы позволили ей пройти по улицам Рима в триумфе? Я исполню её просьбу, но это будет мой триумф! Надеюсь, никто из вас не станет возражать?

Возникла напряжённая тишина, которая не показалась достаточным аргументом для императора. Он продолжил речь:

— Те, кто упрекал меня, не смогли бы найти для меня достаточных похвал, если бы знали, что это за воин! Как разумны её замыслы и как непреклонна она была в своих распоряжениях! Как требовательна по отношению к армии и как щедра, когда требовала необходимость! И как была сурова, когда нужно было проявить свою строгость.

Сенаторы слушали Аврелиана с нескрываемым изумлением, и после каждой его оценки Зенобии они всё больше проникались если не уважением к Зенобии, так пониманием.