Жара в Архангельске-2

— Конечно… Теперь, после истории с Салтыковым, наверное, все парни боятся ко мне на пушечный выстрел подойти… И ты тоже…

— Не стану скрывать, это так, — сказал Тассадар, — Но, тем не менее, я рядом с тобой. Я не испугался подойти к тебе, так как знаю, что мне ты ничего плохого не сделаешь. Ты поступаешь плохо с теми, кто поступает плохо с тобой. Но я знаю, что ты никогда не вонзишь мне нож в спину…

— Тогда что же? — спросила Олива.

Тассадар серьёзно посмотрел ей в глаза.

— Ты мне друг. Близкий друг, — сказал он, — И ты должна знать обо мне всё. Я не могу обманывать тебя… Ты знаешь, что я вот уже много лет любил девушку, которая уехала в Питер. Я давно её не видел, но до меня дошли слухи, что она вот-вот появится в Северодвинске. Я не знаю, что будет со мной, если я увижу её… Думаю, ты должна знать…

Олива молча глотала слёзы.

— Ты плачешь?

Она ничего не ответила и низко опустила голову.

— Пожалуйста, не плачь, — попросил Тассадар, обнимая её, — Я не Салтыков, я не могу тебя обманывать. Мне следовало бы сказать тебе об этом ещё раньше, но…

— Я знала… — тихо сказала Олива.

— Прости меня…

— За что? Мне не за что тебя прощать…

Тассадар молча гладил её по спине.

— Скажи мне только одно, — попросила Олива, — Я давно уж хотела спросить тебя об этом, только случая удобного не находилось…

— Я слушаю тебя.

— Не так давно Никки сказала мне, что ты со мной только ради того, чтобы помочь мне. Я с ней даже поссорилась из-за этого. Ты знаешь, я человек гордый и никогда не приняла бы жалости… А теперь скажи мне ты: это правда или нет?

— Я кому попало не помогаю, — ответил он, — Ты привлекла меня ещё с прошлого лета, своей внешностью, своим жизнелюбием, своим неординарным умом, своим блеском… И я счастлив видеть, что сейчас вернулся к тебе этот блеск, за который тебя все любят, все обожают…

— Так ты любишь меня?

— Да, — сказал Тассадар.

— Вот и всё. Больше мне ничего не надо.

— Надеюсь только на одно…

— Ни слова больше! — Олива зажала ему рот рукой.

— И всё же я должен тебе сказать…

— Не говори! Я знаю, — перебила она его, — Я знаю заранее всё, что ты мне скажешь. Но я одно скажу тебе на это на всё…

— Что же? — спросил он.

— Ты помнишь, в прошлый Новый год мы ходили в кинотеатр на «Иронию судьбы-2», но так и не смогли попасть на фильм? А жаль, потому что там Бондарчук в конце сказал одну фразу, и если б я услышала эту фразу именно тогда, в тот момент, ничего бы не случилось из того, что ты уже знаешь…

— И что же это за фраза?

— «Я себя уважаю достаточно, чтобы не быть там, где меня не хотят». Эта фраза одна врезалась мне в память из всего фильма. Так вот, и я говорю теперь тебе словами того героя: я уважаю себя достаточно, чтобы не быть там, где меня не хотят, поэтому как только я пойму, что я тебе не нужна, я два раза переспрашивать не буду, и тотчас же уйду, и уйду так, что ты этого даже не заметишь…

— Хорошо, — сказал Тассадар, — Но сейчас ты нужна мне. Не буду обещать тебе райских кущ, я сам не знаю, как оно будет — может, мы будем вместе всю жизнь, а может, разойдёмся как в море корабли…

— В любом случае, это будет твоё решение, — сказала Олива.

— Это будет н а ш е решение, — уточнил он, — Но знай: сейчас, в данный момент, в ближайшие сутки — я только твой…

…А за окном, в тусклом свете фонаря, белели хлопья снега.

Гл. 48. Вертолёт

— Ты не жалеешь о том, что произошло?

— Нет, нисколько…

Тассадар лежал с открытыми глазами и смотрел неподвижно в одну точку. Олива гладила его пальцами по лицу, засматривала ему в глаза, улыбалась. Его же лицо было печально.

— Почему я должна жалеть? Напротив, это было прекрасно… Об этом я могла только мечтать, всё это как в волшебной сказке…

— Ты только помни, что это сказка, ладно? — Тассадар серьёзно посмотрел ей в глаза.

Улыбка медленно сползла с лица Оливы.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Я стараюсь не сделать тебе больно…

— Не говори ерунды, — Олива обняла и принялась жадно целовать своего парня.

— Просто пойми, я не хочу плохо поступать с тобой…

— Чушь, я этого хотела не меньше, чем ты.

В прихожей раздался звонок — пришла с подругами Диана, Кузькина старшая сестра. По всей видимости, они заняли гостиную для святочных гаданий, поэтому оставшимся там ребятам пришлось переместиться в спальню.

— Пора вас раскулачивать за превышение власти над территорией, — шутливо заметил Кузька, прыгая в постель вместе с Никки, — А ну, двигайтесь!

— Ярпен, ложись промеж нас в середину…

Однако постель была рассчитана только на четверых человек, поэтому Ярпену на ней не хватило места. Он пробовал лечь в ногах у ребят, но его тут же отфутболили на пол.

— Ярпен! — окликнул его Тассадар, — Поставь-ка нам песню «Вертолёт».

Ярпен нашёл на компе эту песню, поставил. Никки и Кузька, казалось, забыли обо всём, что происходит вокруг них и только молча целовались друг с другом; Тассадар же, будто боясь глядя на них переступить какую-то новую грань, завёл с Оливой разговор о подводных лодках. Она хотела было на середине рассказа поцеловать его в губы, но Тассадар отстранился.