Жаркий Август. Книга вторая

Чем дольше ее не видел, тем сильнее раздражался, с каждым днем все больше стремясь оставить все в прошлом, все отчаяннее пытаясь выдрать из себя все воспоминания о бывшей хозяйке в надежде, что после этого сможет наконец вздохнуть свободно, и не видеть по ночам один и тот же сон: их последний мирный разговор и ее, стоящую в дверях старого дома и глядящую на него с пронзительной нежностью.

Хватит, надо оставить чертову Ви Эйру позади и Василису вместе с ней.

Тимур упорно пытался перевернуть страницу, забыть, всеми мыслимыми и немыслимыми способами вытравливая из себя ее образ, и иногда даже верил, что это у него получается.

Первые несколько месяцев прошли безумным калейдоскопом, когда жадно тянулся за всем, чего был лишен на Ви Эйре. За жаждой новых ощущений, за стремлением увидеть новые места. Новые люди? Вот этого, пожалуй, не надо. Наобщался с новыми людьми по самое не хочу, на три жизни вперед. Там регулярно кто-то новый появлялся, то озабоченная хозяйка, то жестокий хозяин. Нет уж, хватит.

Жадно пил жизнь большими глотками и не мог остановиться, насытиться, приходя в безумный восторг оттого, что теперь все дозволено, что не надо оглядываться через плечо в ожидании указаний. А еще больший восторг накрывал оттого, что каждый день доказывал себе: можно жить и без нее. Прекрасно жить, на широкую ногу.

А она пусть катится ко всем чертям со своим стремлением найти замену Майлзу!

В результате Василиса превратилась для него в красную тряпку, и стоило ей хоть как-то проявиться в мелочах, напомнить о себе, как он приходил в ярость, тут же с двойным усердием начиная вытравливать ее из себя, выдирать по живому.

Один раз разругался с отцом, когда тот завел разговор про Чу. Хоть этого и не было сказано напрямую, но в завуалированной форме все-таки прозвучало: Барсадов старший явно считал, что Тимур сделал страшную ошибку, упустив такую девушку, как Василиса.

И снова красная пелена перед глазами. Вспылил, вывалил все, что думал по этому поводу — и про Майлза, и про ее поиски замены. Ничего не скрывал, не стесняясь в выражениях, красочно обрисовал картину, пытаясь донести до отца неприглядную правду.

Отец тогда посмотрел на него хмуро, исподлобья и сказал одно единственное слово.

“Дурак”.

Тим психанул и неделю не появлялся дома, предпочитая ночевать у друзей или у Селаны, лишь бы не видеть недовольства и упрека в отцовских глазах, так похожих на его собственные.

Так и шло все безумной чередой, перескакивая с одно на другое, пока однажды проснувшись, не почувствовал, как в мозгу что-то переключилось, перестроилось, прояснилось.

Он уже давно чувствовал, что все, что с ним происходит — это не то. Все, чем он занимался в последнее время — пустое, ненужное. Заменитель нормальной жизни, не более того.

Заменитель жизни для заменителя вкуса. Как символично.

Прежние друзья казались плоскими, ненастоящими. Тимур все четче осознавал, что точек соприкосновения с многими из них уже нет. Три года не прошли даром: они шли одним путем, он другим, все дальше уходя в сторону.

Он уже давно перерос все те глупости, которыми они страдали. Разговоры казались никчемными, гулянки бессмысленными. Все не то. Или он уже не тот? Прежний Тимур исчез, растворился, давным-давно, когда надо было выживать, карабкаться, изо дня в день бороться за свое существование, засунув глубоко в задницу и гордость, и самолюбие, и все остальное. Это безудержное веселье, которое приходилось включать чуть ли не насильно, уже вызывало зубовный скрежет. Не хотелось ничего.

Селана не вызывала ничего, кроме раздражения. В ней не было того огня, гармонично сочетающегося со спокойной задумчивостью, не было человечности. В ней много чего не было.

Даже разговоры с ней казались пустыми, как выеденное яйцо. Какой-то несущественный бред, не находящий отклика в душе и забывающийся уже через несколько минут. Гуляя с ней по улице, держа ее за руку, чувствовал только одно: часть чужого тела, чужую конечность. Вот и все. Никакого трепета, чувства, что обрел недостающую часть самого себя. Все не так, как было с девушкой, которую он искренне считал, что ненавидит… И по которой безумно скучал. Пытался это отрицать, но ни черта не выходило и от этого бесился еще больше.

Чтобы как-то отвлечься, Тимур решил заняться делом. Не какой-нибудь херней для развлечения, а настоящим делом. Работой. Легальной, серьезной, а не тем безбашенным безобразием, что было до Ви Эйры.

С капиталами отца он вообще мог прожить всю жизнь припеваючи, не ударив палец о палец, и раньше, до того, как попал в ад, именно так и собирался поступить.

А сейчас это казалось неправильным, по-детски дурным.

Хотелось чего-то стабильного. Чего-то, чем мог спокойно заниматься.

Он вообще вернулся с Ви Эйры более спокойным. То ли жизнь крылья пообломала, погасив полыхающий вулкан, то ли сам успокоился, осознав, что свой огонь не надо тратить на все подряд, то ли девушка с медовыми волосами смогла усмирить внутренних демонов, заставив взглянуть на мир с другой стороны.