Жена чудовища (СИ)

— Благодарю вас, — вздохнула Тин, — я рада, что кто-то еще не верит в вину Валантена. И я рада, что вы верите мне.

— Что значит — верю вам?

— Не упрекаете больше в притворстве. Даже утешаете.

— Тин, после того, как вы прожили с Валантеном год, вас странно упрекать в притворстве, — Овертина слабо улыбнулась, — какие бы ни были ваши чувства друг к другу, они устраивают Валантена. Значит, больше это никого не касается. Да и, теперь — какая разница?.. — она пожала плечами.

В дверь стукнули, зашла горничная с подносом, на котором стояли стаканы с вином и откупоренная бутылка, и поставила все это перед герцогиней. Овертина взяла один из стаканов и стала пить, залпом, как воду.

— Овертина, прекрати это! — Трайверин подошел и забрал у нее стакан, в котором вина осталось на сомом донышке.

— Зато это проверенное вино, — с усмешкой возразила она, — Хойр запретил мне пить в зале, хотя там тоже проверенное. Я так устала. Не могу больше.

— Овертина, — он слегка погладил ее по щеке, — держись.

Тьяна отвела взгляд. А колдуны оба остались совершенно невозмутимыми. Кто на них вообще внимание обращает, на семейных колдунов?

— Да-да, я знаю, сохранять достоинство! — насмешливо заявила Овертина, отстраняясь от руки виконта, — закат уже скоро, и я буду воплощением достоинства! И пусть дорогие родственники переругаются в очередной раз — я даже не стану их слушать. Тин, я могу поинтересоваться, какие у вас планы? Хотя, у нас с вами есть целый месяц, чтобы придумывать планы. Но, все же?

— Мой сын родится в начале весны, — сказала Тьяна, сообразив, что тянуть с важным признанием больше не стоит, — надеюсь, что к этому времени его отца перестанут в чем-либо обвинять. Все мои планы будут связаны с этим. Надеюсь, и ваши тоже, миледи.

Овертина медленно подняла голову, посмотрела на Тьяну. Собственно, теперь на нее смотрели все.

— Вы хотите сказать, что беременны? — уточнила она.

— Да.

— И вы покинули Нивер… беременной? Какое безумие.

— Я тогда не знала об этом.

Хойр уже подскочил, и водил вокруг Тьяны стеклянным кубиком.

— Менее четырех недель, — заявил он наконец, — но да, несомненно, это случилось!

Овертина перевела дух, и глаза ее посветлели.

— Но это меняет все! — воскликнула она, — о, теперь я с удовольствием жду заката! Тин, не выходите больше в зал. Поберегитесь. И не разговаривайте с дознавателями. Только в моем присутствии! И… мы это решим. Один из наших котов не скрывает, что тратит на колдунов тысячи дреров в год, а другой — официальный попечитель колдовской школы!

— Какие коты, Овертина?! — воскликнул ее «брат».

— Все члены нашей гильдии уважают закон, миледи! — не преминул возмутиться Хойр, на что никто не обратил внимания.

— Как бы они этого ни добились, они ничего не получат! — прошипела герцогиня, сама на миг превратившись в злую кошку.

Она схватила бутылку с вином и швырнула ее в окно.

За торжественным моментом объявления нового герцога, точнее, за тем, как рухнули надежды некоторых котов, Тьяна наблюдала из той же комнаты, где недавно беседовала с дознавателем. В дырку в картине все было прекрасно видно. Сначала ей пришлось полюбоваться, как виконт Грай и другой претендент, имени которого Тьяна так и не узнала, стоя друг против друга, обменивались длинными и уже немного угрожающими фразами. Нежная леди Аустра при этом замерла за спиной супруга и улыбалась так, словно наблюдала за ссорой двух конюхов и ее это чрезвычайно развлекало.

Леди Овертина вошла в зал под руку с высоким, прямым, как палка лордом-сенешалем его величества — кто это, Тьяне объяснил Хойр. Лорд-сенешаль прибыл представлять короля на похоронах и поминальной церемонии, потому что у короля нашлись важные государственные дела. Что ж, неудивительно — у короля и должно быть много важных государственных дел. Овертина шла прямая, стройная, грациозная — она воплощала собой то самое достоинство, которого некоторым заметным персонам здесь так не хватало. Не выпуская руки сенешаля, она поклонилась низким придворным поклоном всем присутствующим, и сказала громко:

— Благодарю вас всех за то, что прибыли в Нивер разделить нашу скорбь, — и голос ее ломко дрогнул.

Все люди в зале тоже склонились в поклонах. А на золотистом паркете перед герцогиней лежали розовые пятна — в небе ярко полыхал закат.

Виконт-наследник выпрямился и выпятил грудь, леди Аустра подошла и встала с ним рядом, а второй «кот» уже открыл было рот, но леди Овертина повернулась к сенешалю.

— Милорд, я должна сообщить вам, что будущий герцог Нивер, наш племянник и законный сын лорда Валантена Айда и Тьяны, леди Айд, появится на свет будущей весной. И тогда, я надеюсь, все здесь присутствующие разделят с нами эту радость. А пока я, Овертина Айд, вверяю всех нас в руки Всевышнего, а также заботе и великодушию его величества! — и она грациозно опустилась перед лордом-сенешалем на одно колено.

Зал ахнул. Старик-лорд тут же простер над Овертиной руки — видимо, это символизировало королевскую заботу и великодушие.

Дальше Тьяна смотреть не стала. Хотя, может быть, толпа, обманутая в своих ожиданиях — это и забавное зрелище.