Жена наверху

Продолжая смотреть в телефон, Эдди ловит мою руку и рассеянно подносит мои пальцы к своим губам. Мне хочется, чтобы он сказал что-нибудь о том, что ему и так нравятся мои ногти, или что он не замечает никакой разницы, но вместо этого Эдди говорит:

– Местный салон красоты вроде бы хвалят.

Кивнув, я отдергиваю руку и впиваюсь пальцами в край рубашки.

– Беа тоже туда ходила? – спрашиваю я и наконец завладеваю его вниманием.

Подняв глаза от экрана и моргнув, Эдди отвечает:

– Да, насколько мне известно. Все девушки в округе ходят туда.

– Женщины, – поправляю я и, увидев, что Эдди морщится, слегка выпрямляю спину. – Просто… им всем, по меньшей мере, за тридцать. Они не девушки.

Его лицо проясняется, и он дарит мне улыбку, которую я раньше у него не замечала – это не сексуальная ухмылка, не восторженный изгиб губ, который я вижу у Эдди, когда мои слова его очаровывают. Это… улыбка снисхождения. Покровительственная.

Она меня раздражает.

– Точно, извини. – Эдди снова возвращается к телефону. – Женщины.

– Слушай, я понимаю, что ты старше меня и, типа, больше повидал в жизни и все такое, но не надо смотреть на меня снисходительно. – Слова срываются с губ прежде, чем я успеваю остановиться, прежде, чем я вспоминаю, что должна быть той Джейн, которую Эдди хочет видеть, а не той Джейн, которой я на самом деле являюсь. С другой стороны, насколько я помню, иногда Эдди нравится Джейн, которой я на самом деле являюсь.

Он опускает телефон и полностью переключает внимание на меня:

– Я веду себя как придурок, не так ли?

– Да, немного.

Теперь он улыбается по-настоящему, снова берет меня за руку и сжимает.

– Прости. Я по горло в делах, но сегодня мне хотелось побыть с тобой и хоть ненадолго вытащить тебя из дома. Примерно всю последнюю неделю ты выглядела расстроенной.

С момента встречи с Джоном. Я сижу, лихорадочно размышляя, что можно ответить, насколько многим поделиться. Появилась лазейка, возможность, один из шансов смешать небольшую ложь с настоящей правдой, и мне приходит в голову мысль, что таким образом я могу получить желаемое намного быстрее, чем через намеки на пальцы и кольца.

– Наверное, мне просто интересно, к чему все это приведет, – отвечаю я, и Эдди хмурится, морщинка между бровями становится глубже. На реке один из байдарочников окликает другого, и еще одна пара женщин пробегает мимо, поглядывая на нас.

– Дело не в том, что мне не нравится жить с тобой, – продолжаю я. – Мне нравится. Даже очень. Но когда ты большую часть своей жизни пользовался чужой благотворительностью, потом ее проявление начинает тебя по-настоящему отталкивать.

Отложив телефон, Эдди выпрямляется, зажав руки между коленями.

– Что это значит?

Я продолжаю смотреть на реку, на семьи, прогуливающиеся по тропе с колясками. На пару влюбленных, обнявших друг друга за талию.

– Ты же видел, где я жила раньше. Ты же знаешь, какой была моя жизнь до встречи с тобой. Я не… Мне здесь не место.

Эдди фыркает в ответ.

– Ладно, но я по-прежнему не понимаю, что это должно означать.

Теперь я поворачиваюсь к нему, сдвинув солнечные очки на макушку.

– Это значит, что я не Эмили, не Кэмпбелл и не…

– Я не хочу, чтобы ты была одной из них, – возражает Эдди и берет меня за руку. – Я люблю тебя, потому что ты не такая, как они. Потому что ты не…

Он умолк и сглотнул так, что его кадык подпрыгнул. «Потому что ты не Беа». Я улавливаю это, и Эдди это понимает, насколько можно судить по тому, как он внезапно отводит взгляд. Но в первый раз я задумываюсь, что его слова значат. Он, видимо, обожал ее, так почему же ему нравится, что я на нее не похожа?

– Прости. – Эдди сжимает мои пальцы. – Прости, если я не дал тебе ясно понять, как сильно хочу видеть тебя рядом. Как сильно я нуждаюсь в тебе и насколько твое место здесь, да.

Повернувшись ко мне, он наклоняет голову так, что наши лбы почти соприкасаются, его губы почти касаются моих.

– Я чертовски влюблен в тебя, Джейн, – бормочет он, касаясь моего лица своим теплым дыханием, и от этих слов по моей спине пробегает электрический разряд. – Вот что важно. Не все это дерьмо с соседями, с Эмили, не что другое. Это все просто ерунда. Вот что важно. – Эдди поднимает наши соединенные руки и снова сжимает. – Это реально. Только это имеет значение.

Эдди целует мои костяшки пальцев, и я жду, почти перестав дышать, потому что нет лучшего момента, чтобы сделать предложение, чем сейчас, здесь, в парке, на закате, когда он так смотрит на меня, и мне даже не нужно изображать бурный восторг. Почему я раньше не понимала, что хочу этого?

Но затем Эдди отпускает наши руки и со вздохом отворачивается.

– И я постараюсь чаще бывать дома, ладно? Передам Кейтлин часть дел по управлению «Сазерн-Мэнорс». Управлять двумя предприятиями – это слишком сложно, но я не могу отказаться ни от одного из них прямо сейчас. Ты ведь понимаешь это, правда?